- Я покажу его тебе, Любимая моя.
Квиб провела меня на задний двор фактории. Когда мы проходили мимо дома, мне показалось, что я заметила силуэт Торговца Хокинса. Он сидел со стаканом в руке на темной веранде и при свете звезд казался великаном.
Квиб показала мне огромный участок земли, где совершенно ничего не росло. На одном конце участка был установлен камень со странными значками. У камня лежали засохшие цветы.
- Так мертвая его супруга здесь? Под землей, под этим камнем? Да, дорогая Квиб?
- Так мне говорили, Свет моей жизни.
- А для чего засохшие растения, Любовь моя?
- Не знаю. Все это очень странно, Любимая.
- О да, все это странно. И я не понимаю... Мне кажется...
- Эй, что это вы там делаете, букашки? На столбе возле дома вспыхнул яркий свет, гораздо ярче, чем свет любой из лун. Землянин стоял возле двери, держа в руках свое длинное огненное оружие. Мы повернулись и приблизились к нему.
- Мы хотели выпить согревающего напитка, - произнесла Квиб на его языке. - Но сперва остановились, чтобы поглядеть на то место, где под землей находится ваша супруга.
- Я не люблю, чтоб на заднем дворе кто-то шатался, когда меня нет поблизости.
- Мы приносим извинения. Мы не знали. У вас есть согревающий напиток?
- Есть. Заходите.
Землянин придержал огромную дверь, пропуская нас. Мы вошли в дом и последовали за этим великаном, шедшим впереди.
- А металл у вас есть?
- Да, - отвечала я, доставая брусочек из сумки и передавая ему.
Две чаши напитка были тут же для нас приготовлены, и мне еще дали три металлических брусочка меньших размеров в качестве сдачи. Я оставила их лежать на циновочке возле чаши.
- За следующую заплачу я, Дорогая, - сказала Квиб.
Я не ответила, а пригубила кисло-сладкий напиток, и жидкий огонь разлился по всем моим членам. Землянин налил нам еще и водрузил чаши на высокую деревянную подставку. Комната была полна каких-то сильных, но отнюдь не неприятных ароматов, природу которых я установить не смогла. Пол был усеян мелкими частицами дерева. Помещение освещалось ярким драгоценным камнем, сиявшим высоко на стене.
- Вы, букашки, что, на охоту вышли или просто выпить сюда забежали?
- Ни то ни другое, - сказала Квиб. - Мы поженились нынче утром. .
- Ах вот как! - Глаза Торговца Хокинса. сперва широко распахнулись, а затем снова сузились. -Я слыхал об этой церемонии. Лишь двое продолжают путь, а третий остается...
- Да.
- И вы но пути зашли ко мне выпить, прежде чем отправляться дальше?
- Да.
- Мне все это страшно интересно. Никто из представителей моего народа никогда не видел ваших брачных обрядов.
- Нам это известно.
- А мне бы так хотелось поглядеть, чем эта церемония закончится!
- Нет.
- Нет.
- Разве это запрещено?
- Нет. Просто мы считаем брак делом интимным.
- Видите ли, я глубоко уважаю ваши чувства, но там, откуда я родом, многие дорого бы заплатили, чтобы посмотреть, чем дело кончится. А раз вы сказали, что это не запрещено, но, скорее, зависит от вашего личного решения, хотелось бы спросить вас вот о чем: не смогу ли я убедить вас дать мне разрешение заснять все это?
- Нет.
- Нет, это очень личное.
- Вы все-таки постарайтесь выслушать меня до конца. Но сперва давайте я еще разок наполню ваши чаши. Нет, металла больше не надо. Если бы - ну, предположим это хоть на минутку - вы позволили мне заснять церемонию до конца, я бы на этом точно сделал большие деньги. И мог бы вознаградить вас многими подарками - всем чем угодно из товаров моей фактории, - и вы всегда, когда бы ни пришли, могли бы сколько захотите выпивать согревающего напитка, Квиб посмотрела на меня как-то странно.
- Нет, - ответила я. - Это дело личное и интимное. И я не хочу, чтобы наша церемония попалась к вам, в ваш ящик с картинками.
Я отодвинула чашу и встала.
- Нам уже пора идти.
- Сядьте. Не уходите. Простите меня... Но было бы просто глупо с моей стороны не спросить у вас... Я же не обиделся, когда вы разглядывали могилу моей жены, верно? Ну и вы не обижайтесь.
- А это верно, Дорогая, - сказала Квиб на нашем языке. - И мы его, возможно, оскорбили, пройдя к могиле, где лежит его супруга, и разрешения не спросив. Ну что ж, не будем обижаться на его желание, ведь просьбу мы его решительно отвергли. Не станем же себя позорить чванством.
- Ты говоришь прекрасно, Дорогая! - отвечала я пылко и вновь придвинула к себе чашу с согревающим напитком. -Да и напиток этот превосходен!
- О да!
- Люблю тебя.
- И я тебя люблю.
Читать дальше