Джон Скальци - Обреченные на победу

— Скажите, мэм, — обратился он к колониальщице, — а сколько очков я должен набрать, чтобы меня приняли в Гарвард?

— Я не первый раз слышу такие вопросы, — холодно отрезала женщина. — Теперь, будьте любезны, успокойтесь и займитесь своими тестами.

— Шестьдесят лет ждал возможности улучшить оценку по математике, — проворчал Гарри. — Что ж, посмотрим, как это у меня получится.

Второе задание оказалось еще хуже.

— Пожалуйста, следите за белым квадратом. Двигаются только глаза, а не головы. Другой колоннальщик потушил свет в комнате. Шестьдесят пар глаз уставились на белый квадрат на стене. Он медленно пополз в сторону.

— Не могу поверить, что я отправился в космос, чтобы заниматься вот этим, — негромко сказал мне Гарри.

— Возможно, дела еще поправятся, — обнадежил я — - Если повезет, мы сможем увидеть еще один белый квадрат.

Словно в ответ на мои слова, на стене появился второй белый квадрат.

— Сознайтесь, ведь вы уже были здесь, не так ли? — сказал Гарри.

Позднее нас с Гарри разделили, и я действовал уже в одиночку.

В первой же комнате, куда я попал, мне предложили кучку детских кубиков.

— Пожалуйста, постройте из них домик, — обратилась ко мне очередная экзаменаторша.

— Только если мне за это дадут лишний пакетик сока, — заявил я.

— Я подумаю, что можно для вас сделать, — серьезно ответила колониалыцица.

Я построил дом из кубиков и перешел в следующую комнату, где другой служащий, на сей раз мужчина, дал мне лист бумаги и ручку.

— Попробуйте добраться до выхода из лабиринта, начав с середины.

— Господи помилуй! — возмутился я. — Да ведь это способна сделать самая тупая крыса, даже если ее до ушей накачать наркотиками.

— Будем надеяться, что вы правы, — без тени юмора согласился колониальщик, — но все же давайте посмотрим, как это сделаете вы.

Я повиновался.

В следующей комнате мне предложили называть цифры и буквы.

В конце концов я отказался от попыток понять, зачем они заставляли меня делать то или другое, и безропотно выполнял все задания.

Позже, уже ближе к вечеру, меня ждало сильнейшее потрясение.

— Я прочитал ваше досье, — сказал молодой человек, настолько тощий, что, казалось, любой сильный порыв ветра может унести его, как бумажного змея.

— И что же?

— Там написано, что вы были женаты.

— Был.

— И вам это нравится? Быть женатым?

— Несомненно. Это куда лучше альтернативного варианта.

Колониальщик ухмыльнулся.

— Так что же случилось? Разбежались? Слишком часто ходили налево?

Может быть, этот парень и обладал какими-то достоинствами, но уже через несколько секунд нашего разговора я решил, что их просто не может быть.

— Она мертва, — сказал я.

— Неужто? И как же это произошло?

— Инсульт.

— Инсульт — это хорошо, — заявил колониальщик. — Бац, и у тебя в черепушке кровяной пудинг из мозгов. Хорошо, что она его не пережила. Сейчас она, знаете ли, торчала бы в постели, как этакая вот жирная репа в грядке. И вам только и было бы заботы, что кормить ее через трубочку.

Он громко чмокнул губами.

Я ничего не мог сказать. Часть моего сознания прикидывала, насколько быстро мне удастся метнуться вперед и свернуть ему шею, но большая часть моего «я» оставалась прикованной к месту в слепом шоке и гневе. Я просто не мог поверить своим ушам.

Еще какая-то глубинная часть разума подсказала мне, что необходимо начать дышать, а не то я очень скоро потеряю сознание.

ЭЗК колониалыцика внезапно громко запищала.

— Хорошо, — сказал он и быстро встал с места. — Все закончено. Мистер Перри, позвольте мне принести извинения за комментарии, которые я сейчас сделал по поводу смерти вашей жены. Моя работа заключается в том, чтобы как можно быстрее привести новобранца в состояние сильнейшей ярости. Имеющиеся у нас психологические модели показали, что вы наиболее негативно отреагируете на замечания, подобные тем, какие я только что сделал. Пожалуйста, поймите, что по собственной воле я никогда не стал бы говорить такие гадости о вашей покойной супруге.

Несколько секунд я лишь моргал, тупо глядя на него, а потом взревел:

— Неужели эта мерзкая, гнусная болтовня была всего лишь тестом? Да какой извращенный ублюдок мог такое придумать?!

— Я согласен, что по моей вине вы испытали чрезвычайно неприятные ощущения, и еще раз прошу прощения. Я всего лишь исполняю свои обязанности и ничего больше.

— Боже мой! — пробормотал я. — Вы хотя бы представляете себе, насколько я был близок к тому, чтобы сломать вашу поганую шею?