Елена Ворон - Ангелы-хранители работают без выходных

Незнакомец смотрел на него своими немигающими глазами, кошачьи зрачки расширялись и снова сходились в щелку, а на суровом, точно вырезанном из темного дерева лице проступало почему-то выражение радостного ожидания. Расцепив свои ободранные, загрубелые пальцы, охотник протянул было руку к Виктору, будто хотел коснуться головы, но тут же отдернул ее и откинулся назад, резко очерченные губы удивленно приоткрылись. Пес его знает, кто он такой, сказал себе Виктор, но, кажется, не враг.

Следовало поднять забрало — иными словами, отключить скафандр. Он нащупал кнопку, прозрачный шлем сжался, собрался в широкий ворот, а с незнакомцем произошла разительная перемена: ожидание и удивление слетели с лица и сменились глубоким разочарованием. Зато еще больше удивился Виктор: от чужака наносило дымом лесного костра, да так, словно этот лес был здесь же, за одной из многочисленных дверей, и охотник всего минут пять тому назад подбрасывал смолистые ветки в огонь. Однако он явно утратил к Виктору интерес. Еще раз окинув его взглядом своих желто-зеленых кошачьих глаз, неизвестный поднялся на ноги и с гибкой грацией хищного зверя зашагал прочь по коридору.

— Подожди! — вскричал Виктор. Боль вернулась; словно кинжалом, она взрезала левый бок, заливала голову, хриплым стоном вырывалась из горла. Он повалился на пол и ткнулся лицом в согнутую руку, пытаясь сдержать подступившую рвоту.

Чужак остановился, обернулся, привычным жестом положив руку на рукоять ножа, и долго смотрел на раздираемого болью человека.

Эрик. Эрик, человек. Тот человек, который ради Тея и его сестры нарушил свой Закон. Единственный из людей, до кого Тею есть дело. Эрику плохо, и нужно заплатить долг. Ему очень плохо, и Тей обязан помочь, потому что киано всегда отдают долги. Отдают, будь это долг дружбы или ненависти — все равно. Ради Джелланы и Тея Эрик нарушил свой Закон, и он вправе ожидать уплаты.

Они попались-таки безволосым, попались глупо, как несмышленые дети. Неосторожная, беспечная Джеллана — ее поймали первой, но это, конечно, вина только Тея, потому что он, Охотник, не уберег сестру. Безволосые выслеживали их с самого утра, но они вернулись бы с пустыми руками, не сунься глупая Джеллана к реке. Надо было терпеть, киано должны стойко переносить голод и жажду, дождались бы темной полночи — но нет. Она пошла, когда Тей уснул. И безволосые поймали ее и потащили в свое селение, и лес звенел от ее криков, когда она звала на помощь, а Тей бесшумной тенью крался следом. Безволосые ни за что бы его не обнаружили, но собаки подняли лай, когда он уже пробрался в хижину к Джеллане и заколол несколько безволосых. Но их было слишком много. Ни один Охотник не справится со стаей этих поганых тварей, которые похожи не на киано, не на людей, а на бледных личинок. И головы у них огромные, круглые и лысые, без единого волоска. Киано они ненавидят не потому, что те пришли охотиться в их леса, а за то, что у них густые черные волосы, и еще за то, что киано отлично видят в темноте.

О звезда Тей, именем которой мать назвала своего младшего сына! Ты погасла с первыми лучами солнца, чтобы не видеть ужасной расправы. Поганые безволосые привязали Джеллану и Тея к толстым стволам на опушке и развели костер. Высокое пламя взметнулось в рассветное небо, искры кружили, как злобные желтые осы. И безволосые взяли нож, тот самый нож Тея, на котором еще не высохла кровь их убитых сородичей, и стали резать волосы Джелланы, срезать их с головы вместе с кожей и бросать прядь за прядью в огонь. О звезда Тей, как кричала сестра! Как билась, привязанная веревками, как плакала, как призывала смерть, а безволосые твари сидели кругом всем селением, раскачивались и пели свои песни мучений. И Охотник Тей, беспомощный и безоружный, не мог прийти ей на помощь, не мог даже убить ее, чтобы избавить от мук. А им все было мало, они принялись терзать тело Джелланы, и Тей пришел в ужас, потому что раньше они так не делали, вот, значит, до чего додумались поганые твари, вот какой конец ожидает тех киано, которые попадутся им в лапы. И тело Джелланы горело, чадило в костре, от крови темнел песок у нее под ногами, все глуше делались ее стоны; Тей знал, что она скоро совсем умрет, а его окровавленный нож вонзится в его же тело, и он просил звезду Тей, чтобы это случилось скорее.

И вот тогда на поляну выбежал Эрик, а за ним, сминая подлесок, выкатилось это чудовище, которое люди зовут вездеходом. Безволосые замерли, а потом вскочили с воплями — никогда еще они не видели человека и его железных тварей. Они хотели убить Эрика, потому что поганые любого пришельца считают врагом, но из вездехода спрыгнул на землю другой человек, и он обездвижил одного безволосого той отвратительной вещью, которую люди зовут парализатором. Он был очень сердит, этот другой человек, Тей чувствовал его неистовую, бешеную ярость, и ярость эта была направлена на Эрика, но он не тронул Эрика, а обездвижил еще двоих безволосых, и тогда уже все селение разбежалось, трусливые твари. А Эрик освободил полумертвую Джеллану и на руках понес ее к вездеходу. Лицо v него было бледное, ее кровь пятнала его одежду. Он заметил и Тея и сказал другому человеку, чтобы тот перерезал веревки, но человек не хотел и начал кричать, и Тей понял, что Эрик нарушил свой Закон, потому что разведчик на чужой планете не должен вмешиваться. Выходило так что он должен был позволить безволосым замучить пленников. Тогда Эрик тоже рассердился и закричал про чертову мать и капитана и другие непонятные киано слова, и второй человек все-таки послушался.