Фредерик Пол - Остановка на Медленном Году (сборник)

— Вы даже понятия не имеете, — начал он, — как мы близки к завершению всей программы. Не через год или через месяц, не к переносу сроков, не к сокращению, а к полной и немедленной отмене.

Роджер Торравэй оторвал глаза от Брэда и уставился на Гриффина.

— Полной отмене, — повторил Гриффин. — Ликвидации.

Кажется, он получает от этих слов удовольствие, подумал Роджер.

— И единственное, что спасло программу, — продолжал Гриффин, — это вот эти бумажки.

И он грохнул о стол зеленым рулоном компьютерных распечаток.

— Американское общественное мнение требует продолжения программы.

Внутри у Торравэя что-то сжалось. Только в это мгновение он понял, каким неожиданной и настойчивой была надежда, которую он только что ощущал. Словно помилование перед казнью.

Заместитель директора откашлялся.

— Мне казалось, — начал он, — что эти опросы показывают значительное… ээ, равнодушие к нашей работе.

— Первоначальные результаты — да, — кивнул Гриффин. — Однако если все просуммировать и пропустить через компьютер, то получается мощная общенародная поддержка. Вполне вещественная. С точностью в квадрате, так, кажется, у вас говорят. Американцы хотят, чтобы гражданин Америки жил на Марсе.

— Однако так было до сегодняшнего фиаско. Одному Богу известно, что будет, если это выплывет наружу. Правительству не нужен очередной тупик, за который им придется оправдываться. Правительству нужен успех. У меня нет слов, чтобы выразить, как много от этого зависит.

Зам. директора обернулся к Фрилингу.

— Доктор Фрилинг?

Фрилинг встал.

— Вилли Хартнетт умер от инсульта. Результаты вскрытия еще не отпечатали, но все сводится к этому. Нет никаких явлений общей сосудистой недостаточности, в его возрасте и состоянии их и не могло быть. Следовательно, это травматический случай. Слишком большое напряжение, превышающее возможности кровеносных сосудов мозга.

Он задумчиво посмотрел на собственные ногти.

— То, что я скажу сейчас, всего лишь предположение, но это максимум, на что я способен. Конечно, я обращусь за консультацией к Репплинджеру из медицинской академии в Йеле и к Энфорду…

— К черту консультации, — оборвал Гриффин.

— Простите? — Фрилинг был сбит с толку.

— Я говорю, никаких консультаций. Для этого нужно «добро» от службы безопасности, а нам нельзя терять ни минуты, доктор Фрилинг.

— Ну, в таком случае… в таком случае я возьму эту ответственность на себя. Причиной инсульта стал переизбыток зрительных импульсов. Он был перегружен и не выдержал.

— В первый раз слышу, чтобы что-то подобное привело к инсульту, — возразил Гриффин.

— Да, для этого нужно очень сильное напряжение. Но такое случается. Мы имеем здесь дело с новыми видами стресса, мистер Гриффин. Это, как будто… я воспользуюсь аналогией. Если родился ребенок с врожденной катарактой обеих глаз, вы ведете его к врачу, и тот удаляет катаракту. Но это необходимо сделать, прежде чем ребенок достигнет пубертатного возраста — то есть пока не остановится его развитие, как наружное, так и внутреннее. Если вы не сделали операцию к этому времени, лучше будет оставить ребенка слепым. У детей, которым такая катаракта была прооперирована в возрасте после тринадцати или четырнадцати лет, согласно статистике наступает интересный феномен. До двадцати лет все они, как правило, кончают жизнь самоубийством.

Торравэй пытался следить за нитью разговора, но без особых успехов. Он с облегчением вздохнул, когда вмешался зам. директора.

— Я что-то не совсем понимаю, Джон, какое это имеет отношение к Вилли Хартнетту.

— Тот же переизбыток поступающей информации. После удаления катаракты у детей наступает некоторая дезориентация. Они получают множество новой информации, но система ее обработки у них совершенно не развита. Если человек зрячий с детства, в коре мозга формируются цепи обработки, передачи и интерпретации зрительных образов. Если же такие цепи не успели образоваться вовремя, то они уже никогда не смогут образоваться.

— На мой взгляд, проблема Вилли была в том, что мы вводили в него информацию, для обработки которой у него не было никаких механизмов. А для формирования таких механизмов было уже слишком поздно. Поток новых данных буквально захлестнул его, и не выдержав перенапряжения, кровеносные сосуды лопнули. По моему мнению, если мы сделаем с Роджером что-нибудь подобное, то его будет ждать то же самое.

Гриффин бросил на Роджера краткий, оценивающий взгляд. Торравэй откашлялся, но промолчал. Казалось, ему нечего сказать.