Ли Бреккет: Марсианский бестиарий

И в какой-то момент этого сна он, вроде бы, видел Джил и даже разговаривал с ней, И в этом он был совершенно уверен, как и в том, что его цепи очень тяжелы...

Он спотыкался, слезы застилали глаза. Начиная с этого момента, он больше ни в чем не был уверен. Ведь он своими глазами видел искореженные обломки ее глайдера и, до конца все же не веря в это, должен был свыкнуться с мыслью, что ее больше нет и что он должен оставить надежду когда-либо увидеться с ней.

А теперь он знал наверняка. Она была жива.

Он старался запомнить, по каким коридорам и залам тащили его охранники. Судя по их размерам и роскошному убранству, он находился во дворце и решил, что это тот самый дворец, который как будто бы он уже видел над скалами в том самом сне. Подтверждением этому была панорама города, которую он в какой-то момент заметил из окна, мимо которого они проходили.

Он решил, что дворец - самое древнее сооружение из всех, которые он видел на Марсе, за исключением, может быть, затерянных руин Лхака в пустынях севера. Дворец состарился, оставшись все таким же мрачно-величественным. Мозаика полов во многих местах стерлась, драгоценные камни в настенных барельефах стали тонкими, как фарфоровая посуда. Ковры, как и все на Марсе, стали хрупкими и рассыпались в пыль. Их краски почти полностью выцвели, так что остались только легкие тона, навевающие бесконечную грусть и в то же время очаровательные...

В разных местах на стенах и на сводчатом потолке можно было заметить фрески - замечательные свидетельства былой славы. Изображенные на них моря были глубокими и полноводными, корабли - само совершенство, кольчуги воинов украшали драгоценные камни, а пленных королев было не меньше, чем черного жемчуга...

Это был стиль архитектуры, преисполненный тщеславия, где сливались утонченная культура и варварство, так свойственные марсианскому обществу. Винтерс думал о той эпохе, когда эти драгоценные камни были только что добыты в карьерах. Он решил, что к этому времени древняя цивилизация уже погибла в бесконечных ядерных войнах, а гордые валкийские короли давно превратились в предводителей бандитских шаек среди погружающегося во мрак мира.

Наконец они оказались у дверей из чеканного золота, вдвое превышающих рост Берка. Охранники отворили их, и он оказался в тронном зале.

Тусклые лучи заходящего солнца проникали сюда через расположенные под потолком амбразуры, освещая тусклым светом величественные колонны и мозаичный пол. Этот свет отражался в оружии и доспехах застывших изваяний усопших королей, оживлял поблекшие краски старинных знамен. А в большей части этого зала царили мрак и тишина, время от времени нарушаемая чьим-то шепотом и еле слышным эхом...

А в самой глубине зала солнечный луч освещал трон.

Трон был целиком выточен из глыбы черного базальта. Когда Винтерс направился к нему, цепи его загремели и нарушили жуткую тишину. Приблизившись к нему. Винтерс понял, что когда-то это была подводная скала. Море отполировало ее так, что человеку оставалось только придать ей некоторую необходимую завершенность.

И как будто слившись с ним, на троне сидела старуха. На ней была ветхая черная мантия. Ее волосы были уложены в виде короны и украшены драгоценными камнями. Некоторое время она разглядывала землянина своими подслеповатыми глазами и вдруг заговорила на верхне-марсианском наречии, языке таком же древнем, как санскрит на Земле. Винтерс не мог разобрать ни слова, но по ее интонаций и внешнему виду понял, что она совершенно безумна.

Еще чья-то сидящая фигура виднелась на ступеньках у подножия трона, куда не доходил солнечный луч. Винтерс не мог различить, кто это. Он только вроде бы разглядел лицо цвета слоновой кости, и сердце его затрепетало как будто в ожидании чего-то необыкновенного...

В то время как он приближался к трону, старуха встала и, продолжая свою пламенную речь, указала на него рукой: прямо-таки сморщенная Кассандра, призывающая проклятья на его голову. Звуки ее дикого голоса отражались под сводами зала, а глаза ее пылали ненавистью.

Охранники уперлись в спину Берка древками копий, так что он упал плашмя на пол, прямо перед лестницей к базальтовому трону. Тихий и уже знакомый издевательский смех раздался прямо над ним, и он почувствовал, как маленькая ножка, обутая в сандалию, наступила ему на затылок. И он узнал голос, насмешливо произнесший:

- Приветствую капитана Винтерса! Трон Валкиса говорит вам "Добро пожаловать!"