Ли Бреккет: Все цвета радуги

Отель располагался на перекрестке двух главных улиц. Он был трехэтажный, выстроен из красного кирпича, с длинными узкими окнами по фасаду. На уровне второго этажа тянулся балкон, нависающий над улицей и покоящийся на стройных металлических столбах, некогда выкрашенных в белый цвет. Второй ярус столбов балкона поддерживал козырек крыши. На балконе сидели на стульях пятеро или шестеро пожилых мужчин, а еще несколько человек занимали сиденья внизу на улице, под навесом.

Флин взглянул на отель с сомнением:

— Не похоже, чтобы здесь была ванна.

Его энтузиазм несколько поостыл. Руви успокоила его:

— На одну ночь сойдет. До следующего отеля, наверное, далеко, да и сомнительно, что следующий будет лучше.

Флин фыркнул, подвел машину к обочине и остановил.

Скрипнули стулья — сидевшие подались вперед, кое-кто даже встал, чтобы подойти поближе. Флин вышел и обогнул машину. Глядя поверх низкой крыши автомобиля, он заметил, что с противоположной стороны улицы начали подходить какие-то люди. Невесть откуда появилась стайка мальчишек; они гудели, как растревоженный улей, и глаза их горели.

Флин помог выйти Руви, такой стройной в своей желтой облегающей блузке; в серебристых ее волосах отражался свет парадной двери отеля.

Один из мужчин произнес высоким пронзительным голосом:

— Господи Боже, зеленые, что твоя трава!

Послышался смех, кто-то свистнул.

Лицо Флина напряглось, но он промолчал, даже не посмотрев в сторону говорившего. Он взял Руви под руку, и они направились к двери.

Они шли по вытертому ковру, огибая чудовищные диваны, обитые потрескавшейся кожей и пыльным плюшем. Флин поднял голову к потолку, к пропеллерам вентиляторов, которые толком не разгоняли ни накопившейся в воздухе духоты, ни порхавших возле лампочки насекомых. Запах, стоящий в гостинице, Флин не мог определить точно: пыль, застарелая табачная вонь, что-то еще. Из-за высокой деревянной конторки поднялся седовласый мужчина. Он стоял, опершись руками о конторку, и наблюдал, как гости подходят.

Люди с улицы не отставали от них, толпа поспешно втекала через двери. Похоже было, что их возглавляет видный краснолицый мужчина с медальоном на золотой цепочке, покоящимся на широкой груди.

Флин и Руви остановились перед конторкой. Флин снова улыбнулся и поздоровался:

— Добрый вечер.

Седовласый посмотрел мимо них на вошедших следом людей, принесших с собой запах потных тел, добавивший к уже имеющимся здесь запахам новые ароматы. Разговоры в толпе прекратились: должно быть, все ждали, что скажет седовласый. В тишине тихонько гудели, поворачиваясь на оси, вентиляторы.

Седовласый прочистил горло. На улыбку он ответил улыбкой, но в его ответной улыбке не было дружелюбия.

— Если вам нужна комната, — произнес он неестественно громко, как будто обращался не к Флину, а ко всем остальным, находившимся в вестибюле, — к сожалению, свободных нет. Все переполнено.

— Переполнено? — переспросил Флин.

— Переполнено, — седовласый взял большую книгу, лежавшую перед ним раскрытой, и захлопнул ее с таким видом, словно совершал некую церемонию. — Поймите меня правильно. Я не отказываю вам в приюте, просто на данный момент у нас нет ни одной свободной комнаты.

Он снова взглянул на людей, столпившихся в дверях, и среди них послышался хохоток.

— Но… — начала было Руви с нарождающимся протестом в голосе.

Флин сжал ей руку, и Руви умолкла. Его лицо вдруг обдало жаром. Он понимал, что этот человек лжет и что все остальные ждали от него этой лжи и одобряли ее. И что причины этой лжи не знали только они с Руви. Он понимал и то, что здесь бесполезно спорить. И тогда он заговорил со всей вежливостью, на какую был способен:

— Понимаю. Может быть, вы могли бы порекомендовать нам что-то другое в этом городе?

— Ничего не знаю, — ответил седовласый, качая головой. — Ни одного такого места не знаю.

— Благодарю вас. — Флин повернулся и пошел назад через холл, все еще держа Руви под руку.

Толпа перед входом выросла Флину показалось, будто половина населения города собралась на углу рядом с гостиницей. Те, что были впереди, получили двойное подкрепление и заблокировали двери. Люди отступили, чтобы пропустить Флина и Руви, но сделали это с плохо скрытой издевкой, пристально разглядывая Руви, которая наклонила голову и не смотрела на них

Флин шествовал медленно, не желая ни замечать их, ни торопиться. Но они были так близко, что он чувствовал жар их тел и идущие от них запахи. В толпе было что-то угрожающее, чего он не понимал, и нервы Флина напряглись до предела.