Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)

— Послушай, Мерцил, — медленно, как бы взвешивая каждое слово, начала говорить Иза, — причина, по которой все мы, в той или иной степени, поддержали решение Тании, заключена в том, что у нас, в случае восстановления у девочки памяти нашей подруги Темис, возможно появится шанс получить досье с компрометирующими документами на Корпус жизни. Если бы это стало возможным, то, обнародовав это досье, мы смогли бы нейтрализовать деятельность этой организации, и беспрепятственно провести намеченные нами мероприятия. Не скрою, я хоть и не специалист в области психофизической трансплантологии, тем не менее, вполне отдаю отчет, насколько опасна и рискованна для здоровья девочки эта процедура. Поэтому, лично я была против ее проведения, но твоя дочь настояла, и решение принято большинством голосов. Будем надеяться на успех и профессионализм Цилии.

— А если что-либо пойдет не так, или в памяти Вашей подруги не окажется нужных Вам воспоминаний? Что тогда будет с моей дочерью?

— Я повторяю, Мерцил, здесь шансы пятьдесят на пятьдесят, и нам остается лишь уповать на удачу.

Управляющий опустил голову, и надолго задумался.

В то время, пока шел этот разговор, к двери, ведущей в ксист, с подносом в руках, подошла Зоя. Она поставила поднос на мраморную консоль для того, чтобы открыть дверь. Из ксиста слышны были голоса знатных гостий хозяина. Женщина сначала не придала им значения, но, когда услышала голос мужа, стала прислушиваться. Она поняла, что речь идет о ее дочери, и что ей может угрожать какая-то опасность. Зоя разволновалась, но, взяв в себя в руки, открыла дверь, и подойдя к гостьям, поставила перед ними поднос с едой. Увидев вошедшую в ксист Зою, и Мерцил, и Иза умолкли. Иза вежливо поблагодарила Зою за завтрак, та же, опустив глаза вниз, чтобы не выдать своего волнения, кивнула в ответ, и уже собралась повернуться и уйти. Но от опытного взгляда Изы не ускользнуло внутреннее волнение женщины. Она остановила Зою, взяв ее за руку.

— Останься, прошу тебя, — ласковым голосом пригласила Иза, присядь рядом. Ведь ты Зоя — жена Мерцила?

— Да, госпожа, — тихо ответила женщина, густо краснея при этом, и не смея сесть рядом с матронами.

— Не называй меня госпожой, пожалуйста. Зови просто Изой, и, все-таки, присядь.

Зоя, повинуясь приглашению Изы, присела на край скамьи.

— Мерцил, поздравляю тебя, — воскликнула Иза, — твоя жена красавица, каких мало.

Услышав комплимент из уст Изиды, Зоя еще сильнее покраснела, и, взглянув ей в глаза, поблагодарила за комплимент.

Обе женщины какое-то время оценивающе разглядывали друг друга. Паузу прервала Иза.

— Я вижу, ты чем-то взволнована. Если это из-за того, что твой муж здесь, с нами, то тебе не о чем беспокоиться. Ни я, ни моя дочь, не претендуем на Мерцила. Просто мы старые друзья, и, поскольку давно не виделись, накопилось много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы.

Зоя набралась духу, и, не опуская глаз, ответила:

— Простите, Иза, не буду лукавить. Я действительно разволновалась, но мой муж здесь совершенно не причем. Я невольно подслушала обрывок Вашей беседы. Речь шла о Тании. Я поняла, что моей девочке что-то угрожает, и не допущу, чтобы Вы причинили ей какой-нибудь вред.

— Ну, раз ты все слышала, тогда давай поговорим начистоту. Мы с Дитой попытаемся тебе все объяснить. Мерцил, прошу тебя, оставь нас. Думаю, что женщины легче смогут понять друг друга, а ты, Зоя, двигайся поближе и укройся. Разговор будет долгий, и мне не хотелось бы, чтобы ты замерзла.

Иза бросила многозначительный взгляд на Мерцила. Он вежливо поклонился и вышел. Оставшись втроем, Иза подсела поближе к Зое, накрыла ее краем своего палия, и дружески обняла за плечи.

— Зоя, — откашлявшись, начала она, — никто не собирается причинять вред твоей дочери, поверь мне. Я сама мать, и знаю, каково это, когда страдают собственные дети. Но, видишь ли, от этого решения Тании очень многое зависит для всех людей без исключения.

— Она же всего лишь ребенок. Что может зависеть от маленькой девочки?

— Тания не простая девочка. Я расскажу тебе одну древнюю историю, выслушав которую, я надеюсь, ты все поймешь. Скажи, Зоя, веришь ли ты в Богов? Если да, то кого из них ты почитаешь больше всего?

— С тех пор, как я была захвачена Киликийскими пиратами и продана в рабство, я уже ни в кого, и ни во что не верю. Как могут всемогущие Боги допускать такое? Но раньше, до пиратского набега, я и верила, и поклонялась Олимпийским богам. Я родилась на острове Делос в Эгейском море. Родители мои происходили из очень древнего рода. Семья наша жила ни бедно, но и не богато. Мужчины пасли огромные стада коз и овец, а женщины ткали из их шерсти ткани, а из молока делали сыр, которые отец продавал купцам со всего света, заходившим в гавань нашего острова. В моей семье существовала традиция. Если первенцем оказывался мальчик, то он посвящался храму Апполона, а если девочка, то храму Артемиды (или Артемис, как ее называют в Эффесе по-другому). Я была старшим ребенком в семье, и, значит, с самого рождения, мое предназначение было стать жрицей храма, чем я очень гордилась. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, мама повела меня в храм, который находился на другой стороне острова. Тогда она мне сказала, что я буду жрицей-хранительницей «звезды Оракула». Это древняя реликвия, хранившаяся в храме испокон веков. По преданию, когда-то, в те времена, когда боги спускались на Землю и жили среди людей, Артемида, увидев с высоты олимпа наш остров, была им очарована. Причем настолько, что осталась жить здесь на долгие-долгие годы. Как говорят, она помогала, окружающим ее местным жителям, лечила их, обучала разным ремеслам, и всячески оберегала. За это люди построили для богини красивый, просторный дом. Когда же отец богов Зевс призвал ее вернуться на Олимп, Артемида оставила одной девушке, которая воспитывалась в ее доме, «звезду Оракула», и завещала хранить ее до тех пор, пока не вернется либо она сама, или кто-либо из богов. В этой реликвии, как сказала Артемида, заключена страшная сила, и, поэтому «звезда» ни при каких обстоятельствах не должна попасть в дурные руки. Из поколения в поколение жрицы хранили ее в храме, выстроенном на месте дома богини. Та девушка, ее воспитанница, стала первой из них.