Юрий Слобода - Потом пришли буржуины

Дядя Алёкся объявил задание. Разбухшая морда подобрела.

Шмыгнув носом, Пипыч шустро соображал, жадно думая вслух. Мысли притопывали от нетерпения. Придерживаясь ногами за пол, он выдавал версии, как математик, изобретая теорему логическим путем:

– Имеется чудный самогон у девки Кулички. Алес гут! Но отвинтит башню сожитель этой чаморошной барышни. Я там должен.

Пипыч кокетливо сконфузился.

– У бабы Жени лечебный самогон из натурального гуано.

Пипыч зыркнул шустрым оком на гостя.

– Букет впечатлений.

Информация протекала мимо горла. Дядя Алёкся занервничал, разминая в руках бамбуковую трость с боевым металлическим набалдашником.

Слюнявый язык Пипыча снова усиленно заработал:

– У «инвалида» самогон жлобский и на карбидной дури. В желудочной кишке в метан превращается. Дешево и сердито. Фирменное клеймо – Алес-капут. Я пробовал. Что дальше?

Зрачки вопросительно выползли из башки.

Андрей, как господин купюры, отверг заманчивое предложение.

– «Шлёп-нога» закваску вчера поставил. Можно к нему наведаться за товаром. Правда, я ему персидский ковер с молью провалил. Так он мне эту бодягу с клопами врулил, по-честному, а?

Пипыч усердно перемывал кости самогонных гангстеров местного разлива. И перешёл к досье производителей соседнего квартала, где он брал кредиты. И чудный самогон испарялся, исчезая, как джин от пьяницы Алладина, готового обменять волшебную лампу на мутную бутыль ослиной мочи, настоянной на верблюжьей колючке.

Дела пахли керосином, а вовсе не самогоном. И рыжий родственник ухватил его лечебной тростью по шейным позвонкам.

– А что, казёнку купить не проще? – поинтересовался Андрей.

– Так «сухой закон» в стране, – в две головы произнесло сине-рыжемордое существо Пипыча и Алёкси.

– Водка с двух часов и по лимиту.

– Всего-то проблем? – Андрей изъял смятую денежную бумажку.

– Следуйте на инструктаж, – скомандовал он домовым братьям.

– Выпуливайся, – буркнул дядя Алёкся приёмному родственнику.

Улица пылила лёгкой жизнью. А безжизненная тишина магазинной лавки обволакивала безалкогольным ужасом. Продавщицы сонными глазами обвешивали мух.

Андрей запустил зрение в душу белого халата. Пипыч безнадежно покачивался за спиной, как испорченная стрелка весов. Дядя Алёкся презрительно мусолил ступеньку босым носком ботинка, с напряженным равнодушием, как перед дерзким ограблением.

Сияющая витрина щедро вывалила колбасные формы бараньими органами. С высоты полок красовалась, в собственном зеркальном отражении, водочная батарея.

Стеклянная полка водочных бутылок дразнила воображение горемык-алкоголиков, как голодных лисиц крупные гроздья винограда. Утомленные солнечные блики скатывались по полированным бокам. Между тем, Андрей попросил любезную женщину взвесить и нарезать закуски.

– Колбасы нарежьте, девушка. Побольше и помельче, зубы плохие.

Отчекрыжив, весомый шмат, она старательно раздробила его ножом, с холодной любезностью запаковывая в хрустящий пергаментный сверток. Андрей повернулся к запойным братьям, начиная демонстрировать иллюзион. Красная шайба дяди Алёкси вспотела от напряжения. Эфирное тело Пипыча затаилось в рубашке.

– А теперь, водочки! – выдал Андрей, обращаясь вежливо к продавщице.

Воздушное эхо разлилось по залу. Деловой зад развернули торговые работники. Будто услышали непристойность, которой можно посмаковать. Девушка с бабьим животом, ответственная за выдачу колбасных форм, выдала ехидную вежливость, заранее приготовленную для несчастных выпивох:

– Спиртные напитки отпускаются в строго положенный час.

Проглотив язык, Пипыч потерял интерес к жизни. Протухшая морда дяди Алёкси потухла.

– И на том спасибо. Тогда мне этой вкусной еды и не надо, – спокойно прореагировал Андрей. И пальцы бойко прокатились по витрине, любезно возвращая порезанную закуску.

Колбасную голову предстояло реставрировать по методу Герасимова. Умная продавщица уже сообразила это. И бутылка столичной опустилась на прилавок.

– Повезло, – промычал дядя Алёкся, отхлебнув на ходу жидкого счастья.

– Ага, – Пипыч, как верная муха мохнатого паука, делал заход на посадку.

– Чудная водка.

– Лучше бы повезло в чём-то другом.

Предприимчивость – одна из тактических эволюционных ступенек расторопной обезьяны. Сообразительность – вторая ступенька, нужно первому выхватить кокос. Житейская мудрость – стратегия выживания, всё захапать, показав собрату фигой красную задницу.