Сергей Боровский: Зеркало

Амазонки выбрались наружу по лестнице, так как оба лифта вышли из строя из-за снаряда, выпущенного по зданию. В полной боевой экипировке, готовые стрелять, взрывать и грызть вражескую плоть зубами. Но никто не ждал их наверху, кроме одинокого Романа, воскресшего в очередной раз для выполнения своей туманной, навязчивой миссии.

За город шли неспешной автоколонной, встречая по пути голосующих граждан — то ли людей, то ли этих невнятных порождений тьмы. Не останавливались. Случайно попавших под колёса — давили. Любовались фейерверками пожаров и взрывов.

И только когда оставалось полчаса до цели, пришлось по-серьёзному отвлечься. Дорогу преградил кратер, уходящий в глубину Земли на несколько, должно быть, километров. В соответствии с научными представлениями о строении планеты оттуда плевалась грозными алыми лучами магма, освещая небо, грохотало, свистело.

- Ад, - резюмировала Алиса. - С доставкой на дом.

Объезжать пришлось по мерзлому полю. Крюк получился приличный, часа на два.

Резиденция амазонок, расположенная в заброшенной деревне в помещении бывшей коровьей фермы, встретила их холодом и обнадёживающей пустотой. Пока запускался генератор, они развели костёр прямо у входа. Достали дежурный провиант и подкрепились.

Надвигающееся утро обозначилось в небе лёгкой серостью. Новый день ничего не обещал, его просто предстояло прожить.

27

Шабанов знал, что вляпался, с самой первой минуты их встречи. Последний раз с ним случилось такое много лет назад, ещё до того, как ему предложили сделать выбор. Увлекаемый воронкой, засасываемый ею всё глубже и глубже, он наблюдал за собой как бы со стороны. Как юный естествоиспытатель, сунувший бабочку в муравейник. С той лишь разницей, что он пребывал сразу в двух ипостасях одновременно: и у окуляра микроскопа, и под стеклом. И понимал, чем это закончится и почему началось.

Тогда, в первый раз, у него имелось оправдание — полное неведение глупой молодости. А сейчас? Почему он не хочет прекратить это падение в бездну, пусть и сладкое, но такое предсказуемое? Что могло сломаться в том защитном механизме, который был заложен в него искусными мастерами? Или же ничего непоправимого на самом деле не происходит? Просто он дразнит себя, уверенный, что в любую секунду способен рвануть «стоп-кран». Как тогда, когда он стоял на хлипкой табуретке с петлёй на шее, играя со смертью в «кто первый мигнёт» и дразня её.

Шабанов всегда старался быть точным в формулировках. Прежде всего, перед самим собой. Поэтому если бы кто-то, заслуживающий полного доверия, спросил, что у него со Светланой, то он бы ответил: мне удалось оказаться с ней в одной постели. Все прочие удостоились бы другого, более стандартного, завёрнутого в приличия, ответа, но именно он менее всего соответствовал бы действительности. Шабанов давно для себя уяснил, что общеупотребимые выражения, описывающие отношения между мужчиной и женщиной, хромают на обе ноги. Если твои ухаживания приняты, то автоматически из этого, казалось бы, очевидного факта не следует ровным счетом ничего. Он может означать что угодно: любовь, ненависть, равнодушие, бессилие, усталость, выгоду, соблазн, минутную слабость, глупость... Не хватит словаря перечислить все варианты. Поэтому мужчина, состоящий «в отношениях», отталкивается лишь от собственных чувств и намерений.

В ситуации со Светой Шабанов не мог даже твёрдо сказать, легко ли ему далась победа. Если судить по срокам или израсходованным финансам, то да. Но являлось ли это победой? И кого над кем? Она впустила его к себе в дом, но где там было его законное место? Он знал точно лишь одно: теперь он будет её защищать и нести ответственность за всё, что с ними происходит.

- Застегни, пожалуйста, - попросила она, подставляя спину.

Продолжая размышлять, он машинально выполнил её просьбу.

- Нам придётся снова съезжать, - выговорил он, наконец.

Не его вина, что им приходится вести кочевой образ жизни. Весь мир валится в тартарары. Но в её глазах — лёгкий укор. Почти рефлекторный.

- Тебе виднее. Когда?

- Сегодня. Вещи собирать не нужно. Их привезут потом. Просто оденемся и уедем.

- Сказать Виталику, чтобы закруглялся?

- Скажи.

- Обедать будем?

Шабанов посмотрел на часы, будто они содержали какую-то информацию на этот счет.

- Пожалуй, нет. Поедем прямо сейчас.

Она молча пошла в комнату к сыну, натягивая на ходу платье.

Что-то гнало его. Подсказывало: торопись. Как всегда, он не задавался вопросами — просто следовал зову.