Сергей Боровский - Зеркало

Он даже, кажется, гаденько им подмигнул.

- Слышь, подруга, - сказала блондинка. - Похоже, эти два борова замыслили нас выебать.

- Я своего согласия не давала! - обиделась тут же русая и капризно оттопырила губу.

Водитель выругался себе под нос и, повернувшись к пассажиру, громко, не таясь, произнёс:

- Надеюсь, теперь тебе очевидно, что мы сделали глупость?

- Да ладно тебе. Ну, хамки. Ну, обдолбанные. Во всём остальном они — бабы. Значит, пригодные к использованию по прямому своему назначению.

- Не согласен. У тебя, брат, инстинкты слабо развиты. С мозгами всё в порядке, а вот жопа — ничего не чувствует.

- Они о нас в третьем лице говорят, - снова послышалось с заднего сиденья.

- Это плохая примета.

- К покойнику, наверное.

- Не иначе.

- Я высаживаю их, - нервно крикнул Андрей Геннадьевич и стал круто тормозить, сползая на обочину.

Когда машина остановилась, он в бешенстве повернулся к обнаглевшим пассажиркам, с такой пафосной небрежностью посмевших отвергнуть их бескорыстную доброту.

- Выметайтесь, шалавы!

- Фу! Как невежливо! - оскорбилась блондинка и откуда-то, чуть ли не из трусов, вытащила на свет увесистую воронёную «пушку».

Водитель среагировал мгновенно: раскрыл дверь и кубарем вылетел из машины, явно обнаруживая в себе навыки былых времён, когда ещё приходилось соревноваться с врагами в скорости. Блондинку его манёвр нисколько не смутил, и она альтернативно выстрелила в беспечный рот Игоря Борисовича, неприлично широко распахнутый от удивления. Кровь нещадно забрызгала всё вокруг, включая самих преступных девчонок.

- Ну, ты и дура, Ленка! - послышался упрёк от русой.

- Зато меткая! - не обиделась блондинка.

Она вышла из машины и стала в стойку, держа пистолет двумя руками.

- Драпает, как заяц.

Раздался одиночный выстрел. За ним — сразу два подряд. Удаляющаяся фигура Андрея Геннадьевича словно споткнулась, и он исчез в прошлогодней пожелтевшей траве.

- Бинго! - обрадовалась Ленка и по-ковбойски дунула на якобы дымящийся ствол.

Проезжающие по шоссе машины увеличивали скорость и петляли, увидев что-то непонятное, происходившее на обочине.

- Сматываемся в лес, - предложила русая. - Сугробов на наше счастье, вроде, нет.

- Да, Катюша. Заодно проверим подбитую тушку.

Андрей Геннадьевич истекал кровью, но был ещё жив. Одна пуля застряла у него между лопаток, две другие, видимо, просвистели мимо.

- Не гуманно его оставлять так, - пошутила Ленка.

- Не паясничай. Надоело. И двойка тебе по стрельбе.

Катя точным и хлестким выстрелом разнесла мужчине черепушку, и в это время со стороны шоссе послышались сирены.

- Доигрались.

- Уйдём, - не расстроилась Ленка.

Менты не погнались за ними через чащу, а лишь постреляли для острастки издалека. Своя шкура дороже. Лишь прибывшие позже спецы с собаками попытались найти их след, изучив близлежащие окрестности. Но умные тренированные девчонки максимально усложнили преследователям задачу: они не стали прятаться в первой же деревне, а плутали несколько часов вдоль просёлочных дорог, прежде чем постучались в обветшалую избу, одиноко стоявшую на самом краю поселения.

На крыльцо выползла древняя старуха в старомодных одеяниях. Такая старая, что и сама она не боялась уже ничего, и другим не внушала опасения.

- Бабка, спрячь нас, - попросила Ленка. - Менты за нами гонятся.

Та осмотрела беглянок, увидела порванные колготки и стволы в их руках. Бешеные молодые глаза.

- От немцев партизан прятала, было дело. Не думала, что снова придётся прятать от своих.

- Менты, бабуся, для нас хуже немцев.

- Давайте в избу.

- Лет-то вам сколько, бабушка?

- Много, милая. Много.

15

Планы Стаса, пугавшие его поначалу своей размытостью, не конкретностью, потихоньку стали приобретать плоть и, в буквальном смысле, кровь. Выйдя из пространства теоретизирования и создания концепций, он наконец-то перенёс свои усилия на бумагу. Компьютер с его «Вордом» для этих целей не годился. Во-первых, его могли взломать недоброжелатели. А, во-вторых... Да что там, во-вторых. Он валялся куском искорёженной пластмассы в углу. Простой хозяйственный молоток поработал над ним добросовестно.

Стас чертил схемы, писал списки того, что и когда сделать, в какой последовательности. Густо сыпал пометками «на полях», чтобы в последствии упростить себе процесс чтения и понимания. Выделял маркером особые места, разработав по ходу цветовую легенду: жёлтый — важно, зелёный — очень важно, красный — охренеть как важно.