Сергей Боровский - Зеркало

- Дьявол выиграл эту битву. Но положение ещё можно спасти.

- Ну, уж если сам Бог не справился, то нам-то куда? «Калашей» он по-твоему испугается? Или «Стингеров»?

- Истина — вот наше оружие. Только она способна победить. Слово сильнее пули.

- Какое слово?

Стас начал злиться на себя за то, что ввязался в этот бессмысленный разговор. Нужно просто повернуться и уйти.

- Какое слово? Которое? Их в русском языке — более ста тысяч.

- Освободиться от морока лжи, от наваждения. С чистого листа. Незамутнённым взглядом.

Человечек зачастил рубленными фразами, как из пулемёта.

- Ты бредишь. Готов поделиться с тобой пивом. Только отъебись.

Стас вытащил из пакета одну из двух купленных бутылок. Тип жадно схватил её, открыл зубами и опрокинул, вставив себе в рот. Как пионер-горнист. Однако, едва жидкость перекочевала в его желудок, он вернулся к прерванному занятию.

- Заповеди — ложь. Моисей служил на побегушках у дьявола. Был его шестёркой.

- Эк тебя плющит, - посочувствовал Стас. - У тебя дом-то есть? Родственники какие-нибудь?

- И Авраам не приносил в жертву своего сына. Он его всего-навсего хотел прикончить.

- Слушай, а пойдём ко мне? - Эта безумная идея вдруг показалась Стасу забавной. - Выпьем, закусим, а? Расскажешь мне подробнее о наших общих проблемах. Помоешься в душе. Хотя, от тебя вроде даже и не воняет.

- Пойдём, - согласился тип.

- Водки возьмём? - спросил Стас.

- Пожалуй, с неё и начнём. А для кульминации у меня есть кое-что поинтереснее.

Мужчина впервые за всю их беседу отвлёкся от проповеди на что-то бытовое, более привычное для обывательского мозга. Это что ли и было его целью — навязать себя для выпивки? Как бы потом не пришлось пожалеть, мелькнула запоздалая мысль.

При свете коридорной лампочки и без пальто мужчина окончательно превратился из бомжа в нормального интеллигентного человека. Разве что потрёпанного слегка долгой тернистой дорогой по лабиринту бытия.

- Тапочки дать?

- Если это не трудно.

Стас только усмехнулся.

- У тебя имя есть?

- Есть, но лучше меня называть «Номер Три». И своего имени мне, пожалуйста, не говори.

- Буду «Номером Четыре»?

- Нет. Ты для этого ещё не созрел. Я буду называть тебя Добрым Самаритянином.

- Да хоть гастербайтером из Семипалатинска. Только давай сразу договоримся: тупо бухаем и закусываем полчаса, и обсуждаем баб. И лишь потом, если у тебя ещё останутся силы, перейдём, так сказать, к основной повестке дня.

- Годится.

Чтобы не дать «Номеру Три» ни единого шанса, Стас достал из шкафа двухсотграммовые бабушкины стаканы и наполнил их до краёв. Поставил на стол банку с маринованными огурцами, положил две вилки.

- Ну, за знакомство.

«Номер Три» лихо опрокинул содержимое сосуда внутрь и захрустел огурцом, явно не собираясь отлынивать.

- Была у меня в девяносто первом одна баба, - начал он, словно добросовестно выполняя договорённости. - Мы жили нелегально в общаге. Нерасписанные, непрописанные. В стране бардак, жрать нечего. Ни работы, ни зарплаты. На улице уголовники, во власти — они же. Бухал я тогда по-чёрному. Пропивал фамильное золото и книги. Прихожу вечером домой... Это я, чтоб тебе понятнее было, то место «домом» называю. Короче, прихожу домой, еле ноги передвигаю. В грязи весь. Или в говне. А она мне: суп будешь вчерашний? И потом — резко в койку. Такая затейница в этом деле была! Но главное не это...

Стас налил по второй. По половинке, так как теперь, видя несгибаемость собутыльника, боялся себе более навредить. Выпили без тоста, как на поминках. Покряхтели. «Номер Три» опять разжился огурцом и продолжил:

- Чуть ли не каждый день она со мной один и тот же разговор заводила: давай, мол, ребёночка сотворим. Я ей: не время щас, дура окаянная! Она — мигом в слёзы, а завтра — с теми же подъездами ко мне снова.

- Ну, правильно, - откликнулся Стас. - Остепенить тебя хотела. Они, бабы, все так думают: понесу от него, а он за ум возьмётся, зарабатывать больше станет. Нормальная женская логика.

«Номер Три» одобрительно на него посмотрел.

- Вот ты сейчас известную формулу повторил. Про логику. В общем-то верную. А ты когда-нибудь задумывался над тем, почему у самок рода человеческого она должна быть какой-то особенной?

- А чего тут думать? Природа обо всём позаботилась. Женщина — мать, она — ответственная за потомство. А нам, кобелям, это всё по барабану. Отсюда и разница в отношении к половым функциям.

- Ты дарвинист? - осторожно уточнил «Номер Три».