Верука Соль - Огненная Роза. Живу тобой. Книга 2

– Понятия не имею. И не гляди на меня так! Я ведь и правда ничего не знал… Дьявол тебя совсем задери, ну как я мог знать? – Он вдруг взорвался от злости и обиды, не в силах вынести этого холода отчуждённости. Он поднялся, стараясь подавить дрожь, и, схватившись за стену, зацепил полку с какой—то утварью и невольно обрушил всё это полезное и сильно гремящее барахло. Но сам Амит этого даже не заметил, и, всё больше предаваясь тоске, почти закричал: – За что ты со мной так? Я ведь уберечь тебя хочу, и ты должен меня понять! Я уже столько натворил, что впору бы уже удавиться, но ЭТО- ЛИЧНО МОЁ дело, понимаешь? Потому и пытался оградить тебя от этой правды… будь она трижды проклята… И ты не можешь меня судить. Ты сам поступил бы так же. Любой на моём месте поступил бы так же…

Последние слова он уже почти прошептал – силы окончательно покинули его. Амит зашатался и тихонько сполз по стенке, удивляясь, что так быстро наступили сумерки и сделалось совсем темно. Пелена застила его глаза и он легонько поплыл по чёрной реке обморока… Но река оказалась мокрой и противной, да ещё очень холодной, и он скоро очнулся. Струи дождя хлестали ему в лицо, затекли под одежду и оставляли здоровенные, мерзкие мурашки на озябшем теле. Он захотел защититься от этой мокретени, но сильные руки удерживали его, трепали и легонько встряхивали. Как будто дождя было мало! Амит разозлился и стал вырываться, а Лиор с облегчением выдохнул:

– Ну ладно, ладно, не бесись! Не хочешь мокнуть – приходи в себя поживее. Тоже мне, завёл новую моду: чуть что не по нему, так он в обмороки укладывается! А холодный, мокрый дождичек – самое лучшее средство пробуждения, да? – Он ещё раз хорошенько встряхнул вялого друга, и тот окончательно очнулся. Амит зарычал на бесцеремонного наглеца и попытался отпихнуть его, но надоедливый верзила только засмеялся и крепче прижал хрупкое тело чародея к себе. – Вот теперь я вижу, что ты очухался. Вернёмся в хибару, или ещё погуляем?

Лёгкая волна медиата на мгновение оглушила его, но он тут же оправился и, встряхнув головой, как настоящий лев, подхватил Амита за талию и одним рывком втащил друга в хижину. Через несколько секунд бедолага уже лежал на тощем тюфяке под грудой разного тряпья и, стараясь согреться, удивлялся, что тут оказалось столько всего: и покрывала, и шкуры, и холстины какие-то… Знать, со всего поселения сюда ветошь стаскивали, вроде как в мусорный кулан: и уже всё это не нужно, да рука выкинуть не подымается… Но с каждой минутой ему делалось всё теплее, лихорадка начала отступать. Ну самогон из фляги Мелькарта тоже помог, конечно… Мысли Амита тут же обратились к Мелькарту и сделались похожими на виноватую собаку: хвост зажат между задними лапами, жалостливые глаза стыдливо опущены и вместо слов – тихое поскуливание… Амит даже тихонько засвистел носом по собачьи, представляя, как посмотрит в глаза кабиру. Брови Лиора в изумлении поползли вверх:

– Ох, знать и правда ты круто головой приложился! Ты меня пугаешь, несносное создание!

Тон его снова сделался дружелюбным и тёплым, как обычно – гнев его прошёл. Амит улыбнулся и, всё ещё размышляя о предстоящем неприятном разговоре с Мелькартом, выпростал руку из под груды покрывал и протянул её дорогому другу. Тот бережно сжал его пальцы и недовольно пробубнил, обтирая какой-то тряпкой мокрое от дождя лицо Амита:

– Вот чего я никак не могу понять, так это почему ты не хочешь как-нибудь полечить самого себя.

– А как бы я мог это сделать? Я ведь не умею лечить!

– О как! Ну мне-то не вкручивай! Я прекрасно знаю, как ты умеешь исцелять.

– Да, исцелять умею, а лечить – нет. Это всего лишь магическое шарлатанство да плюс массаж, и всё.

«Магическое шарлатанство…» Лиор хмыкнул, с сомнением покачивая головой. Отчасти это было правдой: порошки, что Амит засыпал в глотки нуждающихся, он покупал у бродячих торговцев, а мази частенько намешивал сам из чего попало: лишь бы не очень воняло и мазалось ровненько, без комков. Баранье сало, шафран да щепотка чего-нибудь бодрящего,

опьяняющего, и варево готово. Пользы, конечно, во всех этих снадобьях не было ни капли, но так он мог скрыть истинную природу своего целительства. Ну а поскольку сам почти никогда не болел, то и лечиться не умел. Но удивляло Лиора вот что: почему за столько лет Амит так и не попытался по-настоящему освоить науку врачевания? Ведь всё, что ему было нужно, так это покопаться малость в мозгах настоящих докторов и выучить то, что знают они. Травок целебных можно надрать где угодно, да и минералы всякие так и валяются под ногами; ну опять же торговцы в помощь… Ведь можно было бы упростить свою задачу и не тратить драгоценную силу медиата, не изводить себя, не истощать тело и душу! Каждый раз, когда Амит исцелял какого-то особенно тяжело страдающего больного, он словно и сам начинал таять, угасать. Это было слишком тяжело для него, но изо дня в день, в течение многих лет он снова и снова наказывал себя за совершённые преступления, снова и снова искупал свою вину. С годами это служение стало смыслом его жизни и он уже не представлял себе, что мог бы отказаться от всего и жить беззаботной, богатой жизнью избалованного сибарита. Он научился помогать несчастным, страдающим людям, и ему и правда нравилось делать это. Но цена была высока: в самых трудных случаях он так выжимал себя, что ему самому потом нужна была помощь. Вот и теперь он никак не мог оправиться от переутомления. В тот день, когда они наконец-то встретились с «Воинами Справедливости» и ввязались в безумное побоище с рефаимами, Амиту пришлось лечить сразу столько раненых, что он сам чуть не помер от усталости. Потом ещё пришлось заниматься застарелыми болезнями местных поселенцев, и он за пару дней стал всеобщим любимцем, таким милым, таким отзывчивым и почти всесильным… И полумёртвым от истощения. Мелькарт и Лиор, конечно, подзаправили его, но вот опять всё пошло вкривь и вкось. Лиор просто не знал, что теперь делать. Лечить этого красивого мошенника некому, а обычный способ тут мало чем поможет. Слишком много всего навалилось. Последние две недели оказались совершенно безумными, но, похоже, это только начало. Лиор старательно прогонял самые главные тревоги, и думать не хотел о Рейзе. То есть нет, не так. конечно, хотел, но боялся. До одури боялся думать о том, что нужно делать, что может случиться и о том, как вообще всё могло бы быть. Если бы они… то есть если он, Лиор, и Рейза… Нет, это слишком громадно, совершенно запредельно; это уровень Богов, а не командора без армии. Он покачал головой, споря с собственными тайными желаниями: нет, это не возможно! Такое только в старинных сказках случалось, а в этой поганой реальности – смерть есть самая всесильная сука, разлука вечна и тоска неодолима. Вот так то.