Александр Гайворонский - Комната с выходом, отдельные главы. Научно-фантастический роман

О Максе лично Василию известно было почти что ничего. Но общее мнение поневоле складывалось. И это мнение Василий не мог назвать положительным. До случая с надругательством.

То, что произошло, мрачной вестью облетело в мгновение ока все общежитие, да и, пожалуй, институт – слишком много пьяных и разнузданных участников было причастно к той экзекуции, а также случайных свидетелей оргии оказалось немало. Но быстрее всего дошла информация до Макса.

Он появился, когда голый и трясущийся в шоке мальчонка заперся в туалете и смотрел на кафельные стены в полной решимости разбить об них свою несчастную голову. Мысли о матери и отце останавливали. Через дверь доносились не стихающие гиканья и безумный смех буйствующей компании. А когда по непонятным для Василия причинам все звуки внезапно стихли, раздался осторожный стук в прессованное дверное полотно.

– Открой Васёк, это Макс. Никогда не бойся никого. Я здесь.

От неожиданности Василий перестал дышать. Ему показалось, что это был голос брата Владимира, героя войны. Особенно это «Васёк» и «Никогда не бойся никого» – так мог сказать только родной брат. А сходство интонаций и тембра показалось ему разительным.

– Давай открывай, Васёк, всё путём. Я этим блядям тебя в обиду не дам. Со мной теперь дело иметь будут.

– Я не могу… – всхлипывая, прошептал Терёхин.

– Хорошо, будь тут, я тебе одежду принесу.

Макс беззвучно отошёл на несколько минут и также тихо появился.

– Держи.

Василий приоткрыл дверь и протянул одну руку. Но вместо одежды на своём запястье он почувствовал крепко сжавшиеся стальные пальцы. Макс с силой вытянул из туалета обнажённого трясущегося Васька и затолкал в соседнюю дверь, за которой была душевая.

– Приводи себя в порядок и сопли подотри, одежда здесь, – Макс положил её на лавку. – Пять минут жду. Покурю я. Заодно скажу тебе кое-что.

Пока Василий стоял под струями воды, пытаясь смыть вместе с грязью позор и унижения, Макс говорил. Тихо говорил, но каждое слово проникало в душу как целительный бальзам.

– Тебе, братец, измениться надо и, если будешь послушным, я научу тебя жизни. Не той, которой живут эти свиньи, а настоящей, человеческой. Тогда всё пойдет на лад. Это не они тебя, а ты их трахнул, потому что скотству этому не поддался – наркоте, водяре, оскорблениям. Они тебя опускали, да силёнок не хватило. Видели – ты не такой, вот и бесились. И правильный, и учишься хорошо, к тому ж поступил без блата и бабла…

– Нет, батя с маманей денег дали в ректорат, а так бы я не поступил.

– Суки. Ладно, мы с тобой и их достанем. Но ведь, я слышал, ты отличник?

Василий молчал. Он жадно ловил каждое слово, упивался незримым сходством Макса с родным братом и ловил себя на мысли, что до сих пор ведь никогда не слышал голоса своего благожелателя. Только издали видел Погорелова и довольствовался скудными разговорами о нём. В частности, и о том, что Макс был в особом почёте у коменданта общежития.

– Ну а раз отличник, значит бабла они не заслужили. Учись по-прежнему, и твоим родителям они всё вернут, суки. Отвечаю.

…В коридоре, и, кажется, во всем общежитии стояла звенящая тишина, когда они с Максом перетащили вещи из комнаты Васи Терехина на четвёртый этаж в двухместную комнату Макса Погорелова. Ни одной живой души они не встретили на своём пути.

На следующий день Вася случайно узнал, что его обидчики куда-то пропали, а ещё через неделю увидел приказ на институтской доске объявлений об их отчислении за употребление наркотиков и неуспеваемость. Всех. До единого.

– Нашёл симку. У распространителей от МТС за сотку купил, – радостно улыбаясь, начал было рассказывать о своей находчивости вошедший в комнату Васька.

– Какие там на хрен распространители, – нервно прошипел Макс, выхватывая из протянутой руки относительно легко добытую чистую сим-карту с 10 минутами оплаченного разговора. – Сколько тут?

– Чего? – не понял Василий.

– Минут сколько, чудо? – сопроводил подзатыльником свой уточняющий вопрос Макс.

– А-а! Десять, сказали.

Макс резко распахнул створку шкафа и начал одеваться.

– Мне и минуты хватит. За глаза, – молвил он себе под нос. Затем резко оглянулся и потеплевшим голосом сказал:

– Без обид, Василёк. Ага?

– Ага.

И Вася Терёхин остался в комнате один, озадаченный поспешными сборами явно задумавшего какую-то новую авантюру Макса.

Макса ломало. Синдром абстиненции. Всяко было – и на скорой увозили, и в «дурке» лежал. Нет, не в связи с передозировкой, до этого, Бог миловал, ни разу не доходило – завязать пытался. Завязывал, а потом опять срывался. Не по слабости духа, а так, изначально не ставил себе задачей бросить наркотики навсегда. Сейчас же было совсем другое дело. Намерение вынашивалось давно, а в связи с последними событиями – раздвоением ли личности, или иной какой напастью – оно не просто сформировалось окончательно, а превратилось в параноидальную сверхидею, в идефикс, когда никаких сомнений и душевных метаний уже нет, а есть железобетонное холодное знание, что ТАК БУДЕТ. И не стремление проверить или укрепить свою волю являлось движущим мотивом, а упрямое сопротивление силе, которая начинает тебя подчинять себе.