Дэвид Брин - Риф яркости

В этот момент никто, даже треки, не желали разговаривать с людьми.

В середине дня река углубилась в страну каньонов. Словно вспомнив о каком-то срочном поручении, вода торопливо понеслась меж берегов, заросших колючими кустарниками, прижимаясь к изъеденным склонам. Сара помнила эти пустыни по детским походам за окаменелостями вместе с Ларком и Двером. Хорошие были времена, несмотря на жару, несвежую еду и вездесущую пыль. Особенно когда с детьми была Мелина, до того, как продолжительная болезнь не погубила ее, превратив Нело в старика.

Мягкий акцент их матери, вспомнила Сара, по мере продвижения на юг становился все заметней. И открытое небо никогда не вызывало у нее страха.

Экипаж Хауф-вуа, напротив, с каждой лигой продвижения на юг все больше тревожился, особенно после утреннего эпизода бессмысленного пиратства у разрушенного моста. Моряки – хуны явно предпочли бы переждать день под каким-нибудь скальным навесом. Но капитан, с громким выделением газов из своего фиолетового мешка, напомнил им, что это не прогулочный рейс с мусором, а срочное дело для всей Общины.

Преобладающий западный ветер обычно наполняет паруса корабля, идущего вверх по течению. Там, где течение становится сильнее, расположены тщательно замаскированные ветряные мельницы, и их операторы помогают кораблю подниматься: мельницы улавливают ветер с высоких холмов и направляют его в нужную сторону. Но первая такая мельница пролетела мимо, никто не вышел из стоящей по соседству хижины, никто не ответил на призывы, а полмидура спустя оператор следующей мельницы не успел закончить приветственную церемонию, как река унесла Хауф-вуа за пределы досягаемости.

Как тяготение времени, подумала Сара. Тащит тебя в будущее до того, как ты готова, и оставляет позади след сожалений.

Если бы только жизнь позволила ухватиться за дружеский буксирный трос, вернуться в прошлое, получить шанс изменить свой поток жизни.

Что бы она сделала, если бы получила возможность прожить заново последние год-два? Помогло бы знание будущего отвратить сладкую боль, когда отдаешь свое сердце туда, где ему не место? Даже зная характер Джошу, могла бы она отказаться от этих месяцев бурного счастья, когда она делала вид, что он может принадлежать только ей?

Могло ли такое знание помочь спасти его, сохранить ему жизнь?

Незваный и нежеланный, из памяти возник образ. Воспоминание о том дне, когда она бежала из крепости Библоса, сжимая свои книги и таблицы, убежала домой, в древесный дом над дамбой Доло, чтобы погрузиться в науку.

– черные знамена, плещущиеся на ветерке, который пролетает над тяжелыми каменными крышами замка…

– жужжащие воздушные змеи натягивают привязь, бормочут свои жалобы во время церемонии размельчения Джошу и других жертв чумы…

– высокая светловолосая женщина, только что прибывшая на корабле из далекого города Овум, стоит у носилок Джошу, исполняя долг жены, накладывает на лоб извивающийся тор, который превратит смертную плоть в сверкающий кристаллический порошок…

– спокойное холодное лицо мудреца Теина, обрамленное гривой волос, похожих на буйурскую сталь; мудрец прощает Саре ее неблагоразумное поведение, ее “увлечение” простым переплетчиком… и возобновляет предложение о более подходящем союзе…

– ее последний взгляд на Библос, на высокие стены, блестящие библиотеки, поросшие лесом склоны над городом. Часть ее жизни, пришедшая к концу так же бесповоротно, как если бы она умерла.

Прошлое полно горечи, говорят Свитки. – Только тропа забвения ведет к окончательному Избавлению.

За резким, полным ужаса криком последовал грохот разбивающейся посуды.

– Мисс Сара! – послышался голос с придыханием. – Идите быстрей! Все идите!

Она торопливо отошла от правого борта и увидела возбужденно пыхтящего Пзору, он умоляюще размахивал тонкими руками-манипуляторами. Сердце у Сары забилось, когда она увидела пустой матрац Незнакомца и отброшенные в беспорядке одеяла.

Его она увидела в углублении между тремя бочками с человеческим мусором, он сжимал в руках острый осколок глиняной посуды. Глаза раненого были широко раскрыты и дико уставились на аптекаря – треки.

Пзора привел его в ужас, поняла Сара. Но почему?

– Не бойся, – успокаивающе сказала она на Галсемь, медленно выходя вперед. – Страх в наше время неуместен.

Сверкая белками над зрачками, он перевел взгляд с нее на Пзору, словно не в силах представить себе их в одном окружении, в одной мысли.