Дэвид Брин: Триумф Академии

«Мудрый политический шаг, — подумал Селдон. — Но Семрин может поплатиться за него, если не будет осторожен. Подарить легко, отнять трудно».

Конечно, психоисторические уравнения не отражали такие ничтожные изменения. Для них не имела значения даже личность правящего монарха. Падение Империи было процессом инерционным, который можно было немного ускорить: с помощью людей, хорошо знающих, как это сделать. Все остальные были обречены покорно нести свое ярмо.

Обычно Гэри доставляло удовольствие следить за открытыми пространствами и бесконечным разнообразием дворцовых земель. Но, увы, это зрелище напоминало ему о бедном Грубере — садовнике, который хотел ухаживать за своими скромными клумбами, а вместо этого стал убийцей Императора и впал в отчаяние. «Это было много лет назад, — подумал Гэри. — Грубер давно превратился в прах. Так же, как и Император Клеон… Скоро и я присоединюсь к ним».

Керс повез коляску по незнакомой тропинке, и внезапно они оказались в том уголке сада, где росли кусты, похожие на лишайник. Они управлялись таким образом, чтобы образовывать сложное, изысканное и непринужденное переплетение ветвей. Это было древнее искусство, но Гэри редко сталкивался с таким мастерством. Оттенки цвета постоянно менялись в зависимости от угла падения солнечных лучей и близости тени. Результатом были спиралевидные лабиринты, форма которых менялась каждую секунду. Это зрелище приводило прохожих в трепет. Они буквально прирастали к месту и лишь по прошествии некоторого времени отправлялись любоваться следующим чудом. Но Гэри жестом велел Керсу остановиться и начал водить глазами направо и налево, почувствовав в этих кустах скрытый вызов. Их сложность но имела ничего общего с безумным хаосом Шуфинских лесов. Гэри быстро узнал систему образования узоров. Органический псевдолишайник был запрограммирован на основе частных производных последовательности преобразований Фикарн-на-Джулии. Это было ясно и ребенку. Хитрость заключалась в другом. Гэри прищурился и вскоре понял, что узор определяется отверстиями между ветками, в ходе роста отступавшими назад с полуслучайными интервалами.

«Вредители, — подумал он. — Какие-нибудь вирусы или паразиты, в обычных условиях губящие лишайник. Но это создает не только любопытный вторичный эффект. Это необходимо для поддержания всей системы в здоровом состоянии, для преодоления смерти и постоянного обновления!"

Но вскоре Гэри понял, что одного вида вредителей для этого мало. Нет, тут работала настоящая маленькая экосистема — специально созданная для художественной цели.

Мозг Селдона начал быстро вычислять алгоритмы следов этих вредителей, использованные виртуозом-садовником. О нет, садовник не был гениальным математиком. Однако для подобного сочетания достижений генной инженерии с работой вредителей требовались не только изящество и оригинальность мышления, но и как минимум чувство юмора. Гэри едва не рассмеялся…

И тут он кое-что заметил.

Просветы, которые не исчезали!

Здесь. Там. И еще в нескольких местах. Клочки открытого пространства, в которых лишайники почему-то расти не осмеливались. Там был свет и нежный питательный туман. Усики осторожно тянулись к пустотам… а затем раз за разом отдергивались и устремлялись в другие места.

Но это было не единственной странностью. Вот оно, вот! Место, где живая материя морщилась, изгибалась, но неизменно возвращала себе прежний темно-голубой оттенок по прошествии примерно восьми секунд. Вскоре Гэри насчитал по крайней мере дюжину аномалий, которые он не мог объяснить. Они не имели четкого математического характера. И все же существовали.

Селдон вздохнул и покачал головой. Ситуация была знакомая. Она преследовала Гэри всю его профессиональную жизнь.

«Состояния притяжения, — подумал он. — Они описаны и в психоисторических уравнениях, и в учебниках истории. Мне удалось объяснить большинство, но кое-что осталось. Спектры, которые невозможно смоделировать, которые снижают точность формул и грозят разрушить все наши теоретические парадигмы. Но как только я подбираюсь вплотную… они ускользают от меня».

Коварство садовника вызвало у Гэри старую досаду. Во рту появилась горечь, сулящая неудачу. Внезапно, к несказанному удивлению Селдона, на его глаза навернулись слезы. Изображение роскошной клумбы задрожало, превратившись в туманное пятно и сгусток мерцающих лучей…

— Не может быть! Лопни мои глаза, если это не профессор Селдон! Слава богам синхронистики за то, что они пересекли наши тропинки!