Дэвид Брин - Триумф Академии

Сибил уставилась в пол. Ее ликование сменилось унынием.

— А мы-то радовались… Собирались воспользоваться ими как оружием… Мне и в голову не приходило, что такое эти архивы. Значит…

Горнон Влимт закончил ее фразу голосом, полным горечи:

— Значит, это вовсе не новая война.

Гэри кивнул, словно профессор, подбадривающий умного студента.

— Верно. За тысячи лет то же самое случалось снова и снова, бесчисленное множество раз. Какая-то группа открывала старый архив, приходила в раж, копировала его и распространяла по всей Галактике. И все же глубочайшая амнезия человечества продолжается. Так каков вывод?

Сибил бросила на Гэри ненавидящий взгляд.

— Что из этого никогда ничего не получалось. Будьте вы прокляты, Селдон! Я понимаю, куда вы клоните. Хотите сказать, что мы уже проиграли!

Вскоре Лодовику Треме стало ясно, что кельвинисты не собираются уничтожать его.

«Интересно, почему», — подумал он.

— Я правильно догадываюсь, что вы больше не считаете меня опасным роботом-ренегатом? — спросил он двух спутников, которые посадили его в машину и повезли в космопорт. Белые круглые облака плавали в небе чудесного голубого цвета, которого он никогда не видел в мирах, заселенных людьми.

В отличие от предыдущей пары, которая сторожила его в комнате без окон, роботы, составлявшие его нынешний эскорт, имели облик зрелых молодых женщин. Одна не сводила глаз с оживленных улиц Клемсберга, имперского города средних размеров. Другая, более стройная, с темными кудрявыми волосами, ответила Лодовику загадочным взглядом. Ее микроволновый диапазон молчал, поэтому Треме оставалось полагаться на зрение и слух.

— Мы еще не пришли к определенному выводу, — сказала она. — Некоторые из нас продолжают считать, что ты вообще не робот.

Лодовик молча обдумал эту странную фразу.

— Ты имеешь в виду, что я больше не соответствую критериям, которые определяют принадлежность к роботам?

— Ты сам это сказал.

— Понимаю. Ты намекаешь на мою мутацию. Несчастный случай, который покончил с моей слепой преданностью Законам роботехники. Теперь я даже не еретик-жискарианец. Вы считаете меня чудовищем.

Она покачала головой.

— Мы толком не знаем, кто ты такой. Мы уверены только в одном: ты больше не робот в классическом смысле этого слова. Чтобы разобраться, мы решили еще немного пообщаться с тобой. Хотим понять, как ты относишься к своим обязанностям, будучи свободным от Законов.

Лодовик послал ей микроволновый сигнал, означавший то же, что пожатие плечами. Частично им руководило желание испробовать силу ее защитного поля. Но то ли оно было великолепным, то ли отсутствовало вовсе. Ничего. Никакого ответа.

Конечно, это имело смысл. После поражения в войне с жискарианцами остатки кельвинистов должны были очень искусно прятаться, маскируя свои укрытия под поселения людей.

— Я и сам не уверен, — вслух сказал Лодовик. — Я все еще испытываю желание подчиняться одному из вариантов Нулевого Закона. Мной по-прежнему руководит стремление к благу человечества. Но эта цель стала для меня абстрактной, чисто философской. Я больше не должен подчинять ей каждое свое действие.

— Хочешь сказать, что ты можешь в любой момент остановиться и понюхать розу?

Лодовик хмыкнул.

— Можно сказать и так. После изменения я стал получать удовольствие от второстепенного. Например, от бесед с интересными людьми. Притворяюсь журналистом и беру интервью у ведущих меритократов или эксцентриков. Подслушиваю разговоры студентов, спорящих в баре, или парочек, сидящих на садовой скамейке и обсуждающих планы на будущее. Иногда слегка вмешиваюсь. Время от времени совершаю добрые дела и получаю удовлетворение. — Внезапно он нахмурился. — Увы, сейчас на это не хватает времени.

— Слишком занят, срывая замыслы Р. Дэниела Оливо?

— Я уже говорил тебе. В данный момент я стремлюсь не столько срывать эти замыслы, сколько понять их. Уверен: что-то готовится. Несколько лет назад Дэниел внезапно утратил львиную долю своего интереса к Академии психоисториков. Отозвал половину роботов, которые помогали сотрудникам Селдона, и отправил их работать над секретным проектом, связанным с людьми-менталиками. Ясно, теперь на уме у Дэниела что-то другое — предназначенное либо дополнить две Академии, либо в конце концов заменить их.

— И это заботит тебя?

— Да. В ранних работах Гэри Селдона было что-то очень притягательное. Он объединил лучшие людские умы за последнюю тысячу лет. Я гордился тем, что закладывал фундамент Терминуса. И мне жаль, что это прекрасное видение исчезло или отошло на второй план.