Исай Лукодьянов - Очень далекий Тартесс

– Ты спишь? – сказал Горгий. – Послушай, есть тут в плавильне один старый раб…

И он рассказал Ретобону, как Тордул всюду искал раба с царским знаком на груди и как он, Горгий, обнаружил этот знак у Молчуна.

С Ретобона мигом слетела сонливость. Он вскочил, потребовал немедленно разыскать Молчуна. Хорошо, что Полморды был тут как тут, слушал по привычке чужие разговоры.

– Молчун в своем сарае, – сообщил Полморды. – Сам видел, как он туда пошел.

Дверь сарая оказалась на засове. Ретобон навалился плечом – дверь заскрипела, подалась. Тут же перед вошедшими выросла темная фигура.

– Назад, – глухо сказал Молчун.

За его спиной дымил горн. В красноватой мгле Горгий успел заметить сколоченный из досок стол и несколько сосудов разной величины на нем.

– Я Ретобон. Я вывел рабов из рудника голубого серебра. Мы свободны. Ты тоже теперь свободен, старик.

Да пошлют ему боги просветление, подумал Горгий, всматриваясь в бесстрастное лицо Молчуна.

– Назад, – повторил Молчун, надвигаясь.

Ретобон и Горгий попятились. Молчун вышел вслед за ними из сарая, плотно прикрыл дверь и прислонился к косяку.

– Кто станет теперь добывать голубое серебро? – спросил он.

– Никто, – ответил Ретобон. – Горные духи не будут больше губить людей.

– Плохо. – Молчун покачал головой. – Надо копить голубое серебро.

Один из друзей Ретобона зло выкрикнул:

– Тебе надо, так иди добывай сам!

– Еще мало накоплено, – упрямо сказал Молчун.

– С нас хватит, – отрезал Ретобон. – Послушай, как твое имя?

Старик не ответил. Бормотнул что-то под нос, толкнул дверь, намереваясь войти в сарай. Горгий понял, что наступило решительное мгновение, угодное богам. Он заступил старику дорогу и быстрым движением рванул рубище с его плеча. Молчун выпрямился, по его тусклым, как бы мертвым глазам пробежал огонек гнева.

Ретобон впился взглядом в знак-трезубец под выпирающей ключицей.

– Царь Эхиар! – закричал он радостно. – Истинный царь Тартесса! Мы тебя нашли!

От костра к костру переходили Ретобон и его друзья. Рассказывали рабам, как много лет назад верховный жрец Аргантоний не дал вступить на престол законному наследнику Эхиару, обманом и силой захватил трон тартесских царей, а самого Эхиара, лишив имени, навеки бросил на рудники. Теперь Эхиар найден по тайному знаку на груди. Настало время восстановить справедливость: Павлидий не царского рода, он не имеет права на престол. Это право имеет лишь Эхиар.

Рабы слушали, поплевывая и почесываясь. Кто соглашался, а кто и возражал:

– Может, оно и так, да гнилая рыба не слаще тухлого мяса. Нам-то что за дело, кто будет сидеть на престоле?

– Вы, лишенные разума! – горячились друзья Ретобона. – Царь Эхиар сам изведал рабской доли, он будет благоволить рабам. Он отпустит вас по домам и даст вам вдоволь пищи!

– Так уж и отпустит, – опять чесались сомневающиеся. – Кто-то ведь должен добывать медь и серебро?

– Верно, – ответил Ретобон. – Царь Эхиар разгромит гадирцев и заставит работать на рудниках военнопленных.

– Это еще разгромить надо…

– Тьфу на вас, безмозглые!

– Эй, послушайте! – кричал Нирул, светловолосый рудокоп, известный под кличкой Поэт. – Разве вы не слыхали от дедов, как было в старину? Тартесситы жили, как все, они сами выбирали вождя, и старейшины решали дела племени. Они в честном бою добывали иноплеменных рабов…

– Знаем! – гаркнули из толпы. – Тартесситы захватили нашу землю, цильбиценскую!

– Илеатов побили!

– Да поймите же, это были честные войны, и побеждал тот, кто сильнее! – кричал, надсаживаясь, Нирул. – Так было всегда! А потом пришли с моря проклятые сыны Океана, они стали заводить свои порядки. Заставили тартесситов поклоняться своему богу и копить никому не нужное голубое серебро. Они возвысили недостойных, а теперь дошли до того, что стали обращать в рабство своих сограждан, нас, тартесситов…

– Не то говоришь, – шепнул ему в ухо Ретобон. – Не надо про сынов Океана. Эхиар-то ведь тоже их потомок.

Нирул озадаченно хлопал белесыми ресницами: ох, и перемешалось все в Тартесском государстве…

А рабы меж тем орали:

– Нам-то что за дело до вашего Тартесса!

– По дома-ам!

Гигант-кантабр, окруженный горцами-соплеменниками, ревел во всю глотку, что надо идти на проклятый Тартесс, разграбить его и разрушить до основания. Рабы-тартесситы, опасаясь за свои семьи, истошно кричали:

– Не пускать дикарей в Тартесс! Лучше перебьем их на месте!