– Вот даже как? – удивился Франк. – А я ничего не знал. Хороши конспираторы. Вы крепко рискуете, господа…
– Меня заверили, что есть план…
– А если провал?
– Тогда активная оборона. Пока будем живы, в руки не дадимся.
– Предположим, ваша затея удастся, вы захватите корабль. Но что дальше?
– Там будет видно, – уклончиво ответил Тарс. – В подробности я не посвящен.
– Но полет будет продолжен?
– Говорю же, не знаю. Скорее всего, нет. Ева настаивает на возвращении. Полет не подготовлен. Люди гибнут.
– Резонно. Но как вы представляете себе разворот? Что говорят пилоты?
– С пилотами сложно связаться, но этим занимаются. Предполагаю, что пилоты начнут действовать, как только поверят, что руки свободны.
– Что ж, если с пилотами сладится, дело может выгореть. Теперь, Тарс, у тебя тем более нет выхода. Ты согласишься с моим предложением, если не захочешь получить серьезного противника – отряда бойцов, способных решать любые задачи. Куда лучше, если они будут союзниками. Даю тебе день. Посоветуйся с Евой и Вертом. Они разумнее тебя.
19
Вера улетала на Континент.
Расставались холодно – безразлично. Она зашла попрощаться в его кабинет, всем своим видом напоминая, что спешит. Он прервался, выпроводил посетителей, надеясь хотя бы напоследок побыть с матерью наедине, поговорить по душам. Так и не собрался сделать это, когда она была рядом, откладывал разговор. Когда еще предстоит им встретиться, он не знал, и удастся ли встретиться – не ведал.
Его угнетало ее осуждающее молчание в последнее время. Ставили в тупик каждодневные походы на кладбище на могилу отца. От машины она отказывалась наотрез, шла пешком. Проводила там день, возвращалась затемно, измученная, и сразу же, отказавшись от ужина, уходила в свою комнату и запиралась. А он не решался нарушить ее одиночество. Не раз порывался, подходил к запертой двери, намереваясь постучать, но, оказавшись рядом, утрачивал смелость и понуро возвращался к себе.
– Я надеялся, что ты останешься со мной. – Адам всматривался в свежее лицо матери. – Предстоит большая работа… Дети без присмотра. Поможешь. С твоим-то опытом…
– Нет, Адам, я своих детей не брошу. Я им нужна.
– Не будет больше детей, а те, что остались, прекрасно вырастут без тебя. Подбери достойного человека на замену, передай инкубатор с рук на руки и возвращайся. Я восстанавливаю университет, студентов не хватает. И еще долго взять их будет негде. Одна надежда на твой инкубатор, на славов. Для начала привезем сюда старших. За весну подготовим низший технический персонал, начнем запускать заводы. Кому-то придется заведовать бытом, это же дети. Лучше тебя никто не справится.
Вера смотрела в окно, тонкая голубая жилка билась на шее. Адам вспомнил, что так она уходила от немедленного ответа или если смущалась. Ее пышные русые волосы, собранные на затылке черной траурной лентой, обрамляли лицо. «Как же она молода и как одинока», – думал Адам, любуясь матерью. Теплое чувство к ней на мгновенье вернулось, но он без усилия подавил его и осознал окончательно, что больше не жалеет свою мать.
– Мне не дает покоя одна мысль, Адам, – заговорила она монотонно, продолжая смотреть в окно. – Не слишком ли ты спешишь, желая что-то изменить? Не думаешь, что придется давать обратный ход? – Она обернула к нему лицо, всматриваясь и не веря. – Ничего у тебя не получится, Адам… Как не получилось у твоего отца.
– У меня обязательно получится, мама, – поспешно возразил Адам. – Но если бы ты была рядом… Неужели тебе не хочется, наконец, пожить общей жизнью с собственным сыном?
– Мы с тобой два обломка, сынок, к сожалению, – тихо проговорила Вера и вновь отвернулась. – И останемся обломками, как ни соединяй, как ни склеивай. Пока разделяет пространство, мы будем испытывать взаимное тяготение. Если же будем рядом, рано или поздно возникнет отталкивание. Ты думал об этом?.. Недаром последние дни мною владеет панический страх. Его причина в том, что мой сын, которого я люблю больше жизни, шаг за шагом превращается в своего отца… Эта коллективная казнь…
– Не понимаю, – оторопел Адам. – Они преступники… виновные в смерти ни в чем не повинных людей.
– Нет, это не так, – произнесла Вера. – И не это событие главное… Кровь не обманешь. Рано или поздно она вынесет свой приговор. Как же хочется, чтобы ты научился жить по совести, чтобы поверил сердцем, что и другие люди тоже хотят жить…
– Что ты такое говоришь, мама?..
Читать дальше