Борис Лапин - Ничьи дети (сборник)

Тхор склонился над одной из колб; в мутноватой жидкости плавал головастик, не то рыбка, не то лягушка; нечто похожее он видел в школе — препараты в формалине; к горлу подступила тошнота.

— Будущие солдаты вашей армии, — торжественно представил Климмер.

Тхор поспешил вперед, Климмер покатился за ним. Зародыши в колбах становились все крупнее, Тхор машинально достал сигареты, зажигалку.

— Прошу прощения, господин Тхор, — чуть ли не взмолился Климмер, — только не здесь. Пожалуйста, в коридоре.

В коридоре Тхор прислонился к стене — сесть было некуда — торопливо закурил, сигарета отвратительно пахла формалином.

— Между прочим, в колбе ребенку куда спокойнее, чем у мамы в животике. Условия идеальные. Отсева на этой стадии почти не бывает, дети рождаются здоровенькие, ей-богу, молочные поросята. Инкубаторий — наша гордость. Заметьте, полная автоматизация. В отделение вскармливания я вас не приглашаю; вы натура чувствительная, а там, знаете ли… пахнет, но тоже почти полностью автоматизировано. А вот, прошу, виварий. С трех лет до двенадцати.

За стеклом на бетонном полу копошились голые ребятишки; их было так много, что казалось: кишат черви. Ближайший к стеклу младенец играл, усердно размазывая собственные испражнения. Из-за стекла доносился монотонный писк. Климмер отшел к пульту, повернул какую-то рукоятку — в виварии брызнул дождь. Младенцы радостно завизжали. Тот, что сидел у стекла, протянул вверх пухлые ручонки.

— К сожалению, здесь у нас довольно высокий процент отсева, особенно до пяти лет. Но мы идем на это сознательно: экономичнее выпустить лишнюю партию новорожденных, чем содержать нянек. Кстати, эту подземную фабрику обслуживают всего семь человек. Не считая меня. Чувствуете, какой уровень автоматизации? А теперь прошу в другой виварий, в старшую группу. До двенадцати лет мы содержим их здесь, в «телятнике», как прозвали это отделение мои сотрудники, хе-хе-хе, а в двенадцать отправляем наверх, капралам, учим говорить и все такое прочее, одним словом, начинаем воспитание…

Тхору смертельно надоела и «адская кухня», и болтовня разошедшегося Климмера; все, что требовалось пронюхать в этом подземелье, он уже пронюхал; к тому же он устал, а предстоял еще третий раунд. Но уйти просто так, не выразив своего восхищения, было бы неосмотрительно.

— Простите, доктор, а что вы делаете с «отходами»? Сжигаете?

— Что вы, сжигать столь ценный материал! На консервированную кровь и кожу колоссальный спрос. — Водянистые глаза Климмера пристально следили за гостем. — Кстати, вы знаете, господин Тхор, что регулярное вливание крови младенцев способствует омоложению?

На щеках старика розовел детский румянец. Тхор представил шприц в его руке, а рядом — посиневшего младенца. Больше он не вытерпел бы здесь ни минуты.

— Благодарю вас, доктор Климмер, этого достаточно. Я вполне убедился, что вы прекрасный организатор производства и большой… ученый.

«Большой негодяй! — сдерживая тошноту, думал Тхор, пока шагал непослушными ногами вслед за Климмером. — Негодяй! Негодяй! Хотел бы я знать, что ждет тебя впереди: миллионное состояние или электрический стул?»

Только в кабинете Климмера он пришел в себя: помог бокал неразбавленного виски со льдом.

— Итак, продолжим наш разговор, доктор. — Теперь он не очень-то щепетильничал с этим человеком; дело было сделано; и джентльмен, и генерал, и разведчик, выполнив свою миссию, испарились; на сцену вышел Тхор-делец. — До сих пор мы полагали, что вы приобретаете лишь половые клетки, а вы, оказывается, начинаете с эмбрионов… Скажите, эмбриону уже свойственна жизнь? Ха-ха, разумеется, если его можно убить! Вот здесь-то и обнаружилось слабое звено вашего отлично продуманного и прекрасно поставленного предприятия: вы скупаете людей, вы рабовладелец, а в нашей свободной стране человек не может быть собственностью человека!

— Но позвольте! — Климмер поднял руку, точно пытаясь заслониться, и беспомощная стариковская гримаса исказила его лицо. Казалось, он вот-вот расплачется. Но Тхор «не позволил».

— Вы преступник, доктор Климмер, и я вынужден, как это ни прискорбно, отправить вас на электрический стул. Все. Прощайте!

Тхор встал. Он был удовлетворен; удар нанесен по всем правилам; что же дальше — нокаут или выброшенное на ринг полотенце?

Старикашка неподвижно сидел в своем кресле. Тхор ждал чего угодно: истерики, взрыва бешенства, даже выстрела в упор. В конечном счете Климмеру наплевать на министерство и вообще на Лоринганию — его сдержит ЮСИФ, могущественный северный сосед; однако не настолько же Климмер упрям, чтобы ссориться с правительством приютившей его страны. А главное, он не имеет права выказат свою независимость от лоринганцев; старикашка и не догадывается, что этот туповатый и чванливый генерал выполняет здесь не столько задание правительства, сколько особо секретную миссию их общих хозяев; а хозяевам не терпится «на деле» проверить эффект вскормленного ими «научного центра». Вот почему в этом раскладе Тхор ждал любой реакции — от слез до выстрела. Но ничего не произошло. Климмер улыбнулся застенчиво и беззащитно.