Родион Радькин - Голос из прошлого

– Та-ань, у нас лимон дома есть? – взяв протянутый лимон он отрезал кружок в полсантиметра толщиной и положил в рот. Едва различимый кислый вкус расплылся вместе с соком по языку.

– Ты чего? Тебе не кисло разве? – удивление на её лице стало сменяться тревогой.

– Ну чуток есть, но это не тот вкус, что был раньше.

– Слушай, давай-ка мы с тобой к врачу сходим.

– К какому? Ухо-горло-носу что ли? – скептически промычал Михаил пытаясь прожевать ещё одну порцию бумажных макарон.

– Да к любому! Хоть к проктологу с тобой пойду, может хоть скажет откуда у тебя это всё.

– Вот он и скажет, прямо «оттуда» это всё и взялось. Танюш, давай так, к врачу мы не пойдём, я сейчас на работу, вечером приду всё доем, а по поводу дачи – я подумаю, может быть ты и права. Один день поработаю, второй день с твоим отцом футбол посмотрим да пива выпьем, может меня и отпустит.

Он нарочито весело улыбнулся и начал вылезать из-за стола. Одевшись и поцеловав жену на прощание, он закрыл дверь и двинулся на работу. Начало в 10 никто не отменял, а в последнее время начальство стало гонять за опоздания. Да и август приближался, а на отпуск ещё нужно было поднакопить, в противном случае Турция могла и не случиться.

Научники

– Олан, Вы готовы? Раджив? Тонга? – профессор Алекс Рам оглядел своих помощников чуть дольше задержавшись взглядом на новеньком. Тонга был смугл, предельно вежлив и немногословен, чем сразу понравился профессору. К тому же он явно принадлежал к типу людей, которые сначала думают, потом ещё раз думают и лишь затем говорят.

Запустив программу, он стал считывать сигналы отправленные столетия назад, чтобы впервые в истории человечества постараться установить контакт с человеком, умершим ещё в те далёкие времена, когда люди разговаривали на разных языках и существовало такое понятие как «политическая карта мира». Один из видов атласов, на котором были нанесены не только реки, горы и города, но и совершенно дикое изобретение древних – границы между людьми, жившими порой в минутах ходьбы друг от друга.

Сканер быстро произвёл уже отработанные действия по синхронизации с тонкими полями объекта и высветил в воздухе параметры соединения – мощность сигнала, модуляции всех двенадцати видов волн, отвечающих за работу головного мозга.

– Контакт установлен. – отрапортовал новенький.

– Тонга включайте запись. Олан запускайте дешифровщик. Раджив, аккуратнее с подстройкой. – Сам профессор внимательно следил за голограммой головного мозга объекта, отмечая точки, куда помощник должен был фокусировать аппаратуру.

– Есть звук. – снова подал голос Тонга

– Дешифровка запущена.

– Есть видео.

– Тонга выведите видео на отдельный визор. Звук тише. Радж замри. – Профессор Рам впился глазами в изображение, которое поступало прямо со зрительного нерва объекта. Поначалу оно было мутным и дергающимся, но с каждым движением помощника мутность исчезала и постепенно картинка становилась всё более чёткой. Это было странное зрелище, небольшой кружок в центре экрана где изображение было чётким, а дальше в стороны оно начинало плыть и из него выпадали целые большие зоны, которые меняли свои очертания после каждого движения глазами. В центре почти постоянно находился светлый прямоугольник, в котором появлялись и исчезали какие-то решётки, длинные вереницы букв и непонятных символов, но чаще всего в центре чёткости находилась маленькая наклонённая стрелка. Казалось, что она живая и всё время старалась оказаться в самом центре изображения. Время от времени появлялись руки, лежащие на какой-то чёрной доске, расчерченной на квадратики с цифрами и буквами, затем взгляд снова перемещался на экран. Каждый раз со сменой изображения строчки становились чуть больше.

– Да он пишет! Какое чудо, Профессор! Он пишет не карандашом или стилусом, он нажимает на квадратики с буквами, и они появляются на бумаге.

– Скорее, на каком-то экране вроде визора. Олан, Вы можете зафиксировать те изображения букв, которые видит объект и попробовать как бы…

– Уже делаю, профессор. Фиксирую кадры и отправляю на дешифровку. Жалко звуков почти нет и очень мешает его пульс со звуком дыхания.

– Извините, профессор, – осторожно поинтересовался Тонга, – я так понимаю, что этот шум и бульканье – это те звуки, которые слышит его ухо, но которые наш мозг обычно старается не замечать?

– Совершенно верно, Тонга. Раджив, на этот раз ты выбирал не тело, а мозги. Это сразу видно. Да действительно, наш мозг обычно как бы выключает повторяющиеся звуки, которые не несут информации нужной нам, а если эти звуки ещё раздаются с самого рождения, то мы просто перестаём их замечать.