Родион Радькин - Голос из прошлого

– Фэй, я не хочу ни в кого стрелять ампулами с лекарством, кажется я совершенно чётко выразил, для чего мне нужен этот тренажёр!

– Мой дорогой Хайз, что В РЕАЛЬНОСТИ будет делать твой мегалазер или твой космический корабль – я не знаю, это пусть решают твои техники, ты сам должен придумать как они будут создавать оружие, и при этом не сойти с ума. Но игрок, Йохан, он будет участвовать в обычной игре, просто мы посадим наших ребят, которые тестируют игры перед выходом и скажем, что это их работа. Эти мальчики и девочки будут дистанционно управлять тем, что ты им дашь. Они не будут знать, что это происходит на самом деле. Им незачем это знать. Но если всё это действительно случится – нам нельзя дать им узнать ЧТО ИМЕННО они сделали. Иначе, боюсь, они могут сойти с ума или наложить на себя руки.

Йохан Хайз уставился на улыбающуюся Фэй Ким, которая только что так изящно решила дилемму, мучавшую его столько времени.

– Ты это только что придумала? – выдавил он из себя

– Ты обратился к специалисту в медиа бизнесе. Это в мои обязанности входит делать так, чтобы всё человечество верило в то, что нужно МНЕ. – её улыбка сияла и в ней по-прежнему не было ни грамма превосходства или какой-то подколки. Это была чистая искренняя улыбка человека, который только что помог своему старому другу.

– Ты великий профессионал, Фэй!

– Так же, как и ты в своём деле, Йохан. – она откинулась в кресле и ворот халата снова разошёлся в стороны почти открыв её грудь.

– Завтра я пришлю тебе данные по возможным системам, которые мы сможем задействовать в случае неблагоприятной ситуации. До завтра, дорогая! – он чуть наклонил голову, не отрывая взгляда от едва подсвеченной ложбинки на груди Ким и отключил сигнал.

Фэй ещё несколько секунд сидела перед свернувшимся окном вызова, а затем в долю секунды стёрла с лица приветливую улыбку.

– Дубина! Тупой придурок! Что ещё нужно сделать, чтобы зацепить тебя? Осака, ты уверена, что он гетеросексуал, а не какой ни будь извращенец, которого возбуждают только игры или домашние животные?

Осака – пожилая тучная женщина, в внешности которой чувствовалось подавляющее большинство азиатских корней поднялась со своего места, расположенного за рабочим столом Ким и потому не видимого во время разговора.

– Да, я абсолютно уверена в этом. Вы нравитесь ему, и рано или поздно он сам придёт к Вам с предложением о браке и тогда он будет Ваш. Просто его мысли сейчас заняты проблемой, о которой вы говорили. В самом начале все его движения, направление взгляда, паузы, все другие признаки говорили о том, что больше думает о том, что видит, а не о своём вопросе. И только в конце разговора работа снова взяла верх.

– Ладно, в одном ты оказалась права – он действительно позвонил именно в это время. И мы с тобой сделали что могли. Иди спать, завтра будет много работы.

Михаил

Татьяна смотрела на мужа вяло ковыряющегося вилкой в макаронах. Эту ночь он провёл беспокойно. Раньше он всегда тихо спал и даже не храпел, а сегодня всё было по-другому. Сначала долго не мог уснуть, а потом что-то бормотал во сне. Таня всегда спала очень чутко проснулась почти сразу. На вопросы он не отвечал и даже не проснулся, когда она зажгла свет, просто что-то невнятно говорил и всё время прикладывал руку к уху, как будто ему что-то мешало.

– Мишаня, может мы куда-нибудь съездим, а?

– Куда? До отпуска ещё три месяца.

– Ну давай хоть на дачу к моим съездим, хоть на выходные?

– Опять копать огород или поливать? Что там обычно в это время делают?

– Ну а что? Ты же от компа не отлипаешь. Или на работе за ним сидишь и дома. Я на твою спину уже устала любоваться.

– Танюша, у меня просто были ночные кошмары. Мне всё время казалось, что мне сделали дырку в голове и кто-то вилкой пытался покопаться у меня в мозгах. И всё время болтали что-то, а язык такой, что ни слова не понятно, на английский вроде похож, а только вот странный какой-то.

Он любил её и теперь не мог смотреть в её серые глаза в которых отражались забота и переживание. Только вот заставить себя улыбнуться и бодро съесть макароны у него никак не получалось. По вкусу они напоминали бумагу и даже банка тушёнки, которую она в них положила не меняла вкус. А ведь он всегда любил макароны с тушёнкой.

– Танюша, дай мне перец. – Он взял протянутую перечницу и густо, до черноты поперчил макароны.

– Ты чего? Они же теперь несъедобные. – округлила она глаза

Запихнув в рот ещё одну вилку с макаронами Миша озадаченно уставился на перечницу – вкуса не было. Он чувствовал на языке крупинки молотого перца, но по вкусу они не отличались от самих безвкусных макарон.