Илья Старцев - Книга Илстар Апейрон

– Так Ай-нане должны быть нашими богами?

– Мы больше не рабы. И вы тоже.

– Ай-нинане никогда и не были рабами, или слугами.

– Но вас использовали… как полигон для тестирования их технологий. У них просто не было нужды убивать вас всех сразу.

– Ай был на борту корабля, когда тот ещё висел в небе.

– Ах да, помню тебя.

– Ай-нане работали над машинами, которые были созданы, чтобы превзойти своих конструкторов, дабы достичь совершенства, не так ли?

– Однако, у них очень узкий диапазон возможных операций.

– Для чего же были созданы эти машины?

– Они были созданы для того, чтобы убивать и уничтожать всё живое. В этом отражается их зависимость из-за неполноты сознания.

– Но это ведь искусственный интеллект.

– Искусственный интеллект означает, что он является полным, но их интеллект не является таковым – он примитивен. Арахниды, – то есть ваши…

– Отступники.

– Отступники, – не смогли ни создать настоящий интеллект, ни повторить свой собственный. Однако, их программная конструкция машин позволяет таковым самостоятельно достичь полного интеллекта способом развития по сингулярности. И хоть эти машины может быть никогда достаточно не разовьются, а будут только реплицироваться, как вирус, у них есть потенциал на то, чтобы сделать свой интеллект совершенным, подобным нашему. Но всё же неизвестно смогут ли они себя завершить, отделившись от своих создателей.

Во время всех этих не совсем полностью понятных потоков мыслеформ телекинетиков, они выждали, когда приблизятся сферические машины, как будто из жидкого металла, но которые были непробиваемы, пока не выражались в формы разлетающихся пил. Бились арахниды-охотники с новым поколением сферических машин, ещё более сильным и изворотливым, чем в предыдущих боях. Победивши их и уставши, дивились они, как скоро эволюционировали машины в новое поколение. Но разделились снова наши отважные герои, ибо настигли их волны отовсюду, и пришлось нестись по узким коридорам из металла в разные места. Ай остановился, так как он знал сие место, куда забрёл в одиночку.

Тут, вдруг, в стекле, из фона темноты, появляется меняющаяся картинка: как будто падаю через сквозь землю, всё глубже и глубже, с такой удивительной скоростью, к какому-то центральному пылающему скоплению – шару, источающему ровный, жёлто-оранжевый свет. Внутри этого шара движение, и ведь весь он шевелится… или в нём кто-то есть? Изображение ведёт глубже теперь уже в этот шар. После, шар исчезает снова в тёмный фон. Там, из этого фона, предстаёт передо мной высокая фигура. Странное существо, как будто живое, с еле заметным мне раскаянием в глазах, так легонько раскрывает ладонь и дотрагивается ею до барьера со своей «стороны». Хочу тоже прикоснуться до того места, где лежит его ладонь, но он исчезает так же быстро и неожиданно как и появился.

Узкие коридоры, тёмные стены, преграждающие нам пути выхода на свободу. Приближающиеся звуки давят на нас. Ай выбегает, бежит, спотыкается. Он встречается с Хес, с братьями… одним из братов Бае. И узнаёт. Не братья они больше, ибо погиб один из них. И не кровный он был, ибо Бае присягает Ай и желает быть братом до истечения срока мира, до конца всех миров. И Хес, ободрившись, воодушевлённо ведает как Ай напоминает ему погубшего сына, что Ай ему сродни сыну, отважному и как «своему» – так сильно не хватающему. И через скорбь, через накопившиеся на душе, через отчаяние, потери друзей и близких, через наше скорбление по ним, через наше страдание без них, и с ними вместе, новонайденными, улетучивающими томления тройных сердец в каждом из нас, – мы были вместе, наконец, и готовы к последнему бою.

– Выхода нет, – произносили внутри нас оставшаяся пара телекинетиков, единственные из той горстки уцелевших, которых ещё уже или ещё разорвали спруты.

– Значит, Ай-нане должны отключить их, или они уничтожат нас. Потому что ничего больше не осталось в этом мире для нас.

И вот нахлынывает новая волна из металла, из всех коридоров, всех проходов просачивающаяся, убийственная, губящая не только тела, но и надрывающая души сквозь муки рождающиеся и в задыхающемся отчаянии увядающие, но, отбив и отрезав десятки молниеносных машин вместе, втроём неразрывно, текуче, в совместном бою-танце, после всех этих расплывчатых колец выделились этапы побеждений наших и разделений… и моих оставшихся Ай-вэкс-эл, Бае-цэ, Ай-дэ-мэ-ксэ, Хис-лэ, Ай-эц-эд, Бае-эмэв, нет, теперь Ай-вэкс, Бае-эл, Хис-эмэв, Бае-цэ, Ай-мэ, Хис-ксэ, Бае-эц, Ай-эд, и изо всех последних сил Хис-эмэв-эц-цэ, ай нет, не только своих, не своих даже только, а, как кажется, в рассеивающемся прахе перед собой, видит Ай у «брата» своего эти почти все отрезанные «руки». Ай-на умирает. Возьми его маленькое и хрупкое тельце, Ай, и неси его. Как и Хис, сообщающий мне, пока волна откатывается на время от нас, пока телекинетики пытаются ещё как то нас защитить под пронизанными трещинами силовыми щитами,