Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

Весь день и всю ночь Яша ничего не ел и не пил. Он сидел на нарах рядом с телом друга и гладил его лицо, волосы, руки. Из глаз катились слезинки и капали на шинель Серёжи. Яша вспоминал каждое мгновение, когда они были вместе, и думал, какой прекрасный парень Серёжа. У него была такая чистая душа и невероятно доброе сердце, он верил всему сказанному, очень сильно хотел жить, мечтал стать инженером и конструировать самолёты, большие и красивые, как птицы. Ещё он мечтал летать на этих самолётах в дальние страны, чтобы увидеть, как там живут люди и какие там большие и красивые города. Но этим мечтам не суждено было сбыться, все их уничтожила жестокая война и страшный плен. Весь этот удивительный и красивый мир, которым жил Серёжа, ещё юноша, не успевший увидеть жизнь, не испытавший любви, исчез вместе с ним, оставив только яркий след в Яшиной душе.

Яша дал себе клятву, что если случится чудо, он выживет и вернётся домой, то обязательно приедет в Ленинград, найдёт Серёжину маму и расскажет ей, как воевал её сын, как жил в плену, как умер и где похоронен. Когда на следующий день санитары пришли забирать тело Сергея, он незаметно положил праздничную шоколадку ему под гимнастёрку, прямо на сердце. Это была Серёжина шоколадка, которой ему, может быть, как раз и не хватило, чтобы выжить. Пусть эта Великая Ценность навечно останется с другом!

***

Среди ночи Яша впал в какое-то забытье, это был и не сон и не явь, а что-то похожее на бред. Внезапно у ворот лагеря послышалась стрельба, длинные пулемётные очереди, а потом несколько глухих взрывов гранат. Он сразу и не понял, снится это ему или всё происходит в действительности. Потом сквозь тонкие стены барака послышался топот ног, громкие крики по-немецки и короткие автоматные очереди. Что кричали немцы, он не понял. Вскоре снаружи раздался шум работающего мотора и лязг гусениц. Тяжелая гусеничная машина подъехала прямо к их бараку и остановилась с гулко работающим двигателем у выхода.

Все пленные начали слезать со своих нар и осторожно подходить к двери и двум окнам, расположенным по сторонам от неё. Яша с трудом поднялся и медленно, едва передвигая ноги, тоже побрёл к выходу. Те доходяги, у которых ещё оставались силы, уже столпились у входа и, пригнувшись, выглядывали наружу через щели в двери и в стене, да сквозь мутные стёкла окон. Прямо напротив их барака стоял советский танк Т-34, весь покрытый пылью и грязью, освещённый светом полной луны. Вся его броня была обвешана какими-то металлическими прямоугольными коробочками. Они причудливым узором размещались на башне и, как длинная юбка, низко свисали вдоль бортов. Многие коробочки отсутствовали, а на их месте зияли черные отметины, видимо, от попаданий снарядов. На коробочках, прикреплённых сбоку башни, виднелась нарисованная красная звезда. Сверху, на крыше башни, позади командирского люка стоял зенитный пулемёт, смотрящий стволом назад.

Танк высоко задрал орудие и медленно вращал башней по сторонам. Вдруг раздалась громкая очередь из немецкого пулемёта. Пули с визгом ударили по башне танка сзади и некоторые из них рикошетом впились в стены и окна их барака. Зазвенели разбившиеся стёкла, осколки их посыпались на пол. Все, кто находился у входа, тут же упали на пол. Яша лежал в углу и смотрел в маленькую щёлку между досками снизу-вверх. Танк быстро повернул башню орудием в том направлении, откуда стреляли, и выпустил туда длинную пулемётную очередь трассирующими пулями. Немецкий пулемёт замолк, но на другом конце лагеря ещё слышалась автоматная и пулемётная стрельба. Она продолжалась минут десять, после чего тоже затихла. Танк, стоявший у входа, тронулся и медленно поехал задом к воротам лагеря.

– Неужели наши?!! Значит, всё же есть на свете Господь Всемилостивейший!!! Услыхал он мои молитвы. Спасибо тебе, Господи!!! – тихо прошептал сосед, мужик лет тридцати пяти, и перекрестился несколько раз.

Несмотря на то что стрельба закончилась, все лежали на полу и боялись встать. Так продолжалось около четверти часа, а потом снаружи послышался топот десятков ног. Дверь в барак широко распахнулась, и на пороге появился сержант с автоматом наперевес в компании ещё восьмерых красноармейцев, тоже вооруженных автоматами ППШ. Сержант включил фонарик и начал осматривать барак, вырывая из тьмы измождённые и небритые лица пленных.

– Немцы есть? Никто из них здесь не спрятался? – громко спросил он.

– Наши!!! Братцы, это наши пришли!!! – раздались возгласы.