Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

В центре площади охранники устанавливали большую деревянную скамейку и привозили на тележке полную бочку воды с замоченными в ней длинными и толстыми ивовыми прутьями. После этого приводили несчастных, предназначенных для избиения. Всю неделю они их собирали в отдельном помещении и практически не кормили. Это был своеобразный карцер, куда пленные могли попасть за любое нарушение режима или малейшее неповиновение немцам. По теории майора Зульцбергера, таким образом он поддерживал порядок и дисциплину в лагере самыми гуманными средствами.

В эту субботу жертвами садиста оказались четверо пленных. Они понуро стояли тесной группой в окружении охранников. Самому старшему из них на вид было лет около тридцати. Двое других – лет двадцати трёх – двадцати пяти, и один совсем ещё мальчик примерно лет восемнадцати. Причём он, в отличие от остальных, почему-то был одет в гражданскую одежду – пальто, штаны и ботинки. Начальник лагеря развалился в кресле, немецкий солдат налил ему бокал виски, он отхлебнул пару глотков и подал знак, что можно начинать.

Молоденького парнишку охранники схватили первым и поволокли к скамейке. Они сняли с него всю одежду, положили голого животом на скамейку и привязали к ней верёвками запястья и голени. Два здоровенных немца взяли в руки ивовые прутья и начали ими бить парня по спине, ягодицам и бёдрам. В воздухе слышался только свист прутьев. Парень молчал, на лице его отражалась гримаса боли, а тело всё дрожало под сыпавшимися на него ударами. Через некоторое время спина, ягодицы и бедра покрылись бордовыми полосами и кровоподтёками. Немцы постоянно меняли прутья, доставая из кадушки новые, а старые, которые ломались, бросали в сторону. Третий немец, руководивший экзекуцией, методично считал удары, когда счёт достиг двухсот, немцы остановились. Парнишка за это время не издал ни единого звука, хотя все видели, что ему страшно больно.

Но, видимо, это только разозлило коменданта. Как извращённый садист, он, похоже, получал удовольствие от криков жертв и их стенаний, молчаливая экзекуция казалась ему неинтересной.

– Fügt ihm noch zweihundert Ruten hinzu! 9 9 Добавьте ему ещё двести розог! ( нем .) – приказал он.

Немцы взяли новые прутья и снова принялись бить парнишку. Они рассекли ему кожу на спине и на ягодицах, и из ран побежала кровь. Но парень продолжал упрямо молчать, стойко перенося истязание. Когда общий счёт ударов достиг трехсот шестидесяти семи, он обмяк и потерял сознание от боли. Немцы ударили его ещё несколько раз, и комендант сказал:

– Genug! Bring den Folgenden! 10 10 Достаточно! Давайте следующего! ( нем .)

Один немец взял ведро с водой и выплеснул её на голову парнишке. Вода была ледяная, и тот пришёл в себя. Немцы отвязали парню руки и ноги, а охранники, взяв его, бросили голым на одежду, разбросанную на снегу.

Экзекуция продолжилась. Следующие жертвы оказались умнее парнишки и громко кричали, доставляя удовольствие коменданту, поэтому получили только по двести ударов и смогли после этого, хоть и с трудом, встать, одеться и дойти до своего барака. Избитый же до полусмерти парнишка так и лежал голый на морозе, не в силах подняться. Когда публичные истязания закончились, довольный комендант пошёл к себе, а пленным приказали расходиться по баракам. Ребята видели, как охранники подозвали санитаров из числа пленных, что-то им сказали, а те взяли парнишку и его одежду и понесли в сторону бараков.

Его почему-то принесли к ним в барак и положили на нары напротив от них, которые освободились вчера, когда ночью умер их сосед. Санитары уложили парнишку на живот, накрыли его сверху пальто и ушли. Паренька всего трясло то ли от боли, то ли от того, что пролежал долго голым на морозе, а скорее всего и от того и от другого. Яша снял с себя одну шинель и решил его накрыть потеплее. Но, когда подошёл, то понял, что тому будет очень больно, если раны накрыть грубым пальто, да ещё сверху шинелью. Он поднял пальто и посмотрел на истерзанное тело.

В отличие от большинства пленных, парнишка оказался не истощён, а выглядел довольно крепким, и было понятно, что он не голодал. Всю спину, ягодицы и бедра покрывали бордовые полосы. В нескольких местах кожу рассекли, там выступила кровь и уже запеклась корочкой. Яша прикоснулся к телу и почувствовал, что оно всё горячее, у паренька начинался жар. Тот повернул голову и посмотрел на Яшу большими карими глазами. В них отражалось страдание и боль, но в то же время в его взгляде чувствовались несгибаемая воля и бесстрашие.