Рэй Брэдбери - Мы — плотники незримого собора (сборник)

– Значит, тебе нравится Солнце, Эллис?

– Солнце! Ах, Солнце! Оно такое милое-премилое!

Эллис не стал огрызаться им в ответ, а воздел глаза к ослепительному, растущему на их глазах солнечному кругу.

Шли дни. Издевательская игра с Эллисом в милое-премилое Солнце продолжалась. Он не отвечал, а лишь искал утешения в теплом огненном шаре, что маячил в пустоте.

Джордж Ваннинг спал урывками. Вконец истощенный, на шестые сутки он впал в глубокий сон.

Он проснулся, встрепенувшись от крика. Произошли перемены в движении и в весе. Он с опаской поглядел назад, и увиденное заставило его улыбнуться: хвост ракеты был обрублен. Огненный шлейф исчез!

– Двигатель отключен! – прокаркал Дед. – Отключен!

– Земля! – Тетли впервые улыбнулся. – Смотрите!

Грандиозная Земля захватывала их взор, насколько хватало зрения, а за ее пределами находилось Солнце! Ракета готовилась к посадке.

Тела, пропотевшие в синих скафандрах, разом заерзали, зашевелились, задвигались. Люди были подобны саранче, пробужденной к жизни через семнадцать лет, проведенных в темном, жирном космическом суглинке. Земля придавала всем мечтам, замыслам и желаниям форму и очертания!

И голос Эллиса перекрывал всеобщую суматоху.

– Земля? – встрепенулся он. – Где Земля?

Все умолкли.

– В чем дело, мистер? – ухмыльнулся Дед.

– Где Земля? – переспросил Эллис. – Где… где звезды? Солнце?

Джордж изумленно уставился на него. Да он шутить изволит! Не иначе.

– Солнце прямо над головой, – сказал, улыбаясь, Тетли. – Видишь? И Земля тут. Можно еще различить пару-тройку звезд.

Все одобрительно засмеялись, закивали головами. У Джорджа Ваннинга похолодела в жилах кровь.

Эллис поднял руку в перчатке с металлическими пальцами, протягивая ее так, словно хотел дотянуться до чего-то не совсем осязаемого.

– Где? – прохрипел он.

И спустя мгновение спросил, раскрыв глаза:

– Куда все подевались?

– Все здесь, вокруг тебя, – взволнованно ответил философ.

– Я ничего… не вижу, – сказал Эллис. – Я ослеп!

– Точно в срок, – сказал Дед, скаля зубы сквозь бороду. – Именно на это я и рассчитывал. Так и было задумано. Ты искал Солнце, мистер. Ну, и как оно тебе, нравится?

– Я ослеп, – охнул Эллис. – Ты…

– А вот будешь знать, как подолгу пялиться на Солнце в космосе, мистер, – сказал Дед. – Глазам это вредно. Для этого мы и подтрунивали над тобой. Чем больше мы тебя дразнили, тем больше ты смотрел! Вот и ослеп! Что ж, прощай, мистер, приятно было познакомиться!

– Не бросайте меня, – взмолился Эллис. – Я ничего не вижу.

В следующие несколько решающих мгновений он выпал из центра внимания. Шуршание рукавиц, тяжкое дыхание сквозь зубы, подготовка к отрыву от матери-обшивки заглушили его мольбы.

Распростертый на корабле Джордж Ваннинг возненавидел этих людей. Они, оказывается, умышленно выводили из себя Эллиса, чтобы он смотрел на Солнце! Они это сделали, а теперь смываются. Они грозились его убить, и теперь они убивают его, попросту бросая его, ослепшего, на корабле, а сами отваливают.

– Пошевеливайтесь! – орал Дед.

Отключались тумблеры. Высвобождались ступни. Лица за плексигласовыми щитками с опаской поглядывали вверх. В любой момент тормозные двигатели, тоскующие без дела в носовой части ракеты, могли изрыгнуть пламя. И тогда оно ударило бы им в спину мощной струей. Так что они сматывались сию же минуту, не тратя времени и слов на Эллиса.

– Привет, парни!

– До встречи в церкви!

– Увидимся!

– Молодец, Эллис. Поиграй с солнышком!

Первый, второй, третий. Джордж Ваннинг вел счет всем, кто отрывался от корабля в голубых электрических разрядах. Даже серебристые птички-колибри не зависали и не исчезали так стремительно, как они. Их голоса падали в колодец темной пустоты за гранью слышимости.

Четвертый, пятый, шестой. Шестеро высвободились из электрических пут, из материнского, но бесстрастного стального лона, чтобы отныне не хвататься за обшивку и не молиться за свою безопасность!

Философ даже не дал им обычного благословения перед тем, как их поглотил космос. Он был слишком занят ползанием по обшивке. Эллис задыхался, и умолял, и бесновался в своем шлеме из-за внезапно опустившейся черной ночи, а оставшиеся, все, кроме бородатого Деда и Джорджа, и еще философа, улетучились.

Дед перехватил торопящегося философа.

– Куда это ты собрался? – вопросил он.

Философ спокойно ответил ему. Очевидно, он еще помнил, что находится в Церкви, великом Соборе, который возвел Некто.