Рэй Брэдбери - Мы — плотники незримого собора (сборник)

Однажды, душным полднем, за сто миль от тунисской границы, когда Джонни только еще доедал свой обед, из солнечного круга вывалился немецкий бомбардировщик «штука» и понесся прямо на Джонни, изрыгая пули.

А Джонни стоял и глазел. Жестяные тарелки, утварь и каски задребезжали и засверкали на утрамбованном песке, а вся его рота с криками бросилась врассыпную, уткнулась носами в щели, за валуны, попряталась за грузовиками и джипами.

Джонни стоял, осклабясь улыбкой человека, смотрящего прямо на солнце. Кто-то закричал:

– Квайр, пригнись!

Пикировщик атаковал с бреющего полета. Джонни стоял как вкопанный, держа у рта ложку. По одну руку от него, в нескольких футах, взметнулась цепочка фонтанчиков пыли. Он следил, как эта вереница всплесков неумолимо подкрадывается к нему и отклоняется на несколько ярдов, пока «штука» не подняла свои вызолоченные крылья и не отвалила.

Джонни провожал ее взглядом, пока она окончательно не исчезла из виду.

Из-за джипа выглянул Эдди Смит.

– Квайр, остолоп ты этакий, ты почему не спрятался за грузовик?

Джонни вернулся к своей трапезе.

– Этот парень и ведром краски не попал бы в ворота коровника.

Смит посмотрел на него как на Святого в церковной нише.

– Или ты самый храбрый из всех, кого я знаю, или самый тупой.

– Пожалуй, я храбрый, – сказал Джонни несколько неуверенным голосом, словно еще пребывал в раздумьях.

Смит фыркнул:

– Вот черт. Он еще говорит.

Продвижение в глубь территории продолжалось. Роммель закрепился при Марете, а британская Восьмая армия приближалась, готовя тяжелую артиллерию к работе, которая, по слухам, должна была начаться дней через пять. Длинная колонна грузовиков достигла тунисской границы, пересекла ее и поднялась вверх по холмистой местности…

Африканский корпус Роммеля атаковал через перевал Кассерин, выйдя почти на границу Туниса, и теперь отступал к Гафсе.

– Замечательно. Так и должно быть, – единственное, что сказал Джонни.

Пехотная часть Квайра, наконец, выдвинулась, чтобы принять свой первый бой, впервые увидеть, как противник бежит, падает, поднимается или так и остается лежать, убегает, стреляет, кричит или попросту исчезает из виду в клубах пыли.

Среди его товарищей нет-нет да раздавался нервический смешок. Джонни чувствовал его и не мог взять в толк. Но время от времени делал вид, что тоже нервничает. Забавно. Он не курил, когда его угощали сигареткой.

– Я от них задыхаюсь, – объяснял он.

Приказ получен. Американские части, спускающиеся на тунисскую равнину, выдвигались к Гафсе, а с ними и Джонни Квайр в звании рядового.

Отдавались отрывистые, как лай, команды. Командирам рот выдали карты. Усилили их танковыми группами, противотанковыми полугусеничными тягачами, артиллерией и пехотой.

Пронеслись ослепительно сверкающие самолеты. Джонни решил, что они очень впечатляющие.

Раздались взрывы. По раскаленной равнине прокатилась смертоносная волна снайперских выстрелов, пулеметного огня и разрывов снарядов. И Джонни Квайр бежал за валом наступающих танков, а Эдди Смит в десятке ярдов впереди него.

– Пригни голову, Джонни! Не высовывайся!

– Все в порядке, – пыхтел Джонни. – Держись! Я справлюсь!

– Только пригни свою большущую голову!

Они бежали. Джонни вдыхал и выдыхал. Он чувствовал себя глотателем пламени, когда тот набирает в рот огня. Африканский воздух обжигал, как пламя спиртовки. Опалил горло и легкие.

Они бежали. Спотыкались о россыпи гальки и взбегали на неожиданно возникающие холмики. Они еще не вступили в прямой огневой контакт. Повсюду бежали солдаты – муравьи в хаки, рассыпавшиеся по выжженной траве. Бежали везде. Джонни увидел, как двое из них упали и остались лежать на земле.

– Э, да они не умеют, – подумал про себя Джонни.

Камушки рассыпались под ногами точно так же, как разноцветный галечник на дне пересохшего ручья близ Фокс-Ривер, штат Иллинойс. Небо напоминало небосвод Иллинойса, мерцающее, с оттенком жженой синевы. Большими прыжками он продвигался вперед своим крупным телом. В самом пекле перед ним замаячил высокий и широкий, подозрительно пышный зеленый холм. В любой миг «ребята» могут заверещать и кубарем скатиться с его склонов.

С холма запестрили вспышки выстрелов, словно пламенеющая сыпь какой-то обжигающей болезни. Из-за холма заговорила артиллерия. Снаряды, описывая дугу, образовали огневую завесу. Там, где они падали, вздымалась земля и дрожала, содрогалась, сотрясалась! Джонни засмеялся.