Джо Холдеман - Миры (сборник)

Впрочем, если вспомнить о том состоянии, в котором я сама находилась, то, вероятно, надо признать – все, что ни делалось в ту ночь, все делалось к лучшему. Никогда прежде я не думала о мотивах, которые побуждают взрослых женщин совращать невинных юношей. Теперь могу заметить по этому поводу: ухаживая за парнем, я решала, пусть косвенно, и свои проблемы. Банальность? Избитая истина? Истина потому и истина, что в ней заключена правда.

Во всяком случае, когда я проснулась, он, этот бородатый несмышленыш, терся щекой о мою грудь, и на губах у него блуждала улыбка счастливого младенца. Я оставила ему записку, съела легкий калорийный завтрак и поспешила в университет. Был понедельник. Занятия начинались в девять утра.

Вот так. Это я, считай, пережила. Насильник умер. В том кошмаре секс был штукой второстепенной. Секс остался бы на втором плане, даже если бы насильник взял меня. В изнасиловании главное – насилие. Тут оно явлено нам в своем первозданном виде, в чистейшей, примитивнейшей форме. Впрочем, я вновь ошибаюсь. Какой уж тут примитив? Следствие установило, что тот человек убивал и насиловал, – именно в таком порядке, подчеркиваю! – оставив после себя пять женщин, пять трупов. То, что он вытворял с ними, не поддается никакому описанию. Все это, конечно, не имеет ни малейшего отношения к Байрону. Разве что вспомним: его первый гомосексуальный опыт был испоганен жестокостью партнера. Ах, от тебя это все далеко, как от нашего неба до Земли. Как ты от меня. Милый, грежу о тебе наяву сегодня весь день. Мне бы заниматься, да не могу. Тетради открыты, листы чисты, в них – фактически ничего ни о Хемингуэе, ни о Эли Уитни, ни о методизме. Ночь с Байроном – это не ночь мужчины и женщины. Но она вновь разбудила во мне тот зуд, который мучил меня весь последний месяц и с которым сама я справиться так и не смогла. И вот джинн выпущен из бутылки.

Прости, старый крот, за то, что сейчас вгоню тебя в краску. Но что поделаешь? От себя не уйдешь, пар-то выпускать надо – здесь, на Земле, я приобрела опыт мастурбации; несколько недель оттачиваю свое мастерство. Сей радостью и хочу с тобой поделиться: это быстро, просто, и не надо прибирать комнату в ожидании гостя. Я бы и сейчас занялась сладким делом, да у меня на носу семинар. Не могу себе позволить добавить даже капельку усталости к той, что уже накопилась. Чаша переполнится. А ведь если я заведусь – не усну всю ночь и потом буду напрочь выбита из колеи на всю неделю. Вот какая я нынче скучная и расчетливая, когда дело касается моей так называемой половой жизни.

Так что последую твоему совету и совету Джона и спущу себя с цепи. Продолжу ли натаскивать моего лапочку-поэта – то один Бог знает. Посмотрим, так ли хороша его улыбка, как мне показалось.

Люблю.

– Алло. Прием.

– А, это ты!

– Здесь двое… возможно… наших новых друзей. Давай я тебе позже перезвоню.

– Давай.

Через полчаса он вошел в бар, где, как всегда в это время, он знал, было многолюдно и шумно. Он потягивал свое вино до 14.47. Потом пробился сквозь толпу к теле фону-автомату и набрал нужный номер. Само собой, на том конце провода его звонка ждали.

– Уилл говорит.

– Итак, есть вероятный кандидат и есть ещё один. Вероятный – это поэт, я упоминал его имя в прошлый раз. Он парень видный, но это и хорошо. Второй человек – женщина из Ново-Йорка…

– Из Ново-Йорка, с орбитальной станции. Она…

– Я знаю. Почти чиста. И вроде бы ещё не слишком понимает что к чему. Не исключено, однако, что скоро начнет разбираться. Похоже, к курсу своего правительства относится критически. И весьма трезво судит о политике США.

– Да.

– Студентка нью-йоркского университета. История Америки и тому подобное.

– Даже не знаю. Обычно год. Времени вроде бы достаточно для того… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Да, одна неувязка. Поэт – её друг. Думаю, они спят вместе. А нам, шаг за шагом, вводить его в курс дела. Как? С оглядкой на нее?

– Нет. Она уже посещает «Виноградную Косточку» под присмотром одного из моих людей. Надежный человек, допуск «2». Это женщина, что живет в том же общежитии, что и…

– Значит, поэт. Они встретились в городе, ладно. Через пару месяцев он отойдет. Это…

– Знаю. И что тебя тревожит?

– Поверь, я чувствую, их нутром. И глубже, чем ты. Поэт выглядит в норме. Но она – ещё тот орешек!

– Еще тот, согласен.

– Не суетись, сделай все основательно. Ее зовут Марианна О’Хара, клан Скэнлэн, Она упоминала, что живет, э… на четвертом уровне в Ново-Йорке. Избирательный участок, э…