Альба Тенгра Джез - Анакреон - ошибка выжившего

Небесная жизнь зиждется на аскезах и духовных практиках. Первое и понятно – не попируешь, когда даже для питья надо ловить облака, не расслабишься, когда до земли несколько километров. Второе спорно. Они утверждают, что способны левитировать, владеют магией стихий, телекинезом. Телепекинесом, ха. Мы с Джаем как-то раз погуляли у подножия их скал, потехи ради. Нашли кости, на некоторых из них было свежее мясо, и было их не так уж мало. Я про упавших или выбросившихся из города. Видимо, религия не позволила им левитировать в такой неловкий момент. Или они все-таки заговариваются.

Однако, зря я о них так. Они правда приятные ребята. Но с нами сотрудничать не хотят. Наш с Джаем визит сюда сегодня – дань уважения, мы давно смирились, что дружбы между нами не будет. Не очень-то и хотелось. Духовные ценности не практичны, нам нечем меняться. А вот небесным жителям очень не помешал бы аппарат, добывающий воду из воздуха.

Я заваливаюсь на бок и сворачиваю крылья, как гамаки. Ветер тащит меня в сторону. Плавно перехожу в воздушное подобие колеса и выравниваюсь. Мы с Джаем от души перебесились, соревнуясь в скорости. Когда мы были моложе, эти соревнования были куда интереснее, но мы давно в курсе, что в нашей паре нет более или менее сильного, быстрого и ловкого. Мы оба ничего.

Солнце, однако, нещадно жарит. Несмотря на принятые для сохранения здоровья меры, я чувствую, что пора бы и расслабиться, иначе мне грозит солнечный удар.

Если вы думаете, что парящие гарпии обмениваются подстрекательствами и свежими анекдотами, вы мало знаете о полетах. Даже если отбросить свистящий в ушах ветер, потоки воздуха уносят звуки далеко в никуда. Я жестами говорю Джаю закругляться. Он замечает не с первого раза – занят исполнением крутых виражей. Я вижу, что он не хочет спускаться. Последнее время он много времени тратит на полеты, будто заново узнал, что он умеет летать. Может, в силу возраста ощутил нехватку движения, может, отрабатывает новые техники.

Джай в полтора раза ниже меня. При должном усердии, сложив орлиные крылья, укутавшись в свободные одежды, он мог бы сойти за представителя людской расы, хотя с птичьими ногами тоже вышли бы трудности. Однако, кроме крыльев и когтистых лап, от человека его отличают только большие янтарные глаза навыкате. И большой нос. Кажется, что вся его голова – это нос, плавно переходящий в скромное продолжение. Впрочем, выглядит породисто и красиво. У людей такой нос тоже бывает, и даже побольше, хотя редко.

– Техонсор, Арлахазар Мэлвин Парсеваль, Джай сорок третий. В Небесный Город прибыли, – докладываю я в наручный коммуникатор, снижаясь.

– Больдо Хьюго Хименес, принято. Есть вопрос.

– Слушаю, – отвечаю я, поморщившись. Кто только пустил этого упыря принимающим? Это не его обязанность, да и туповат он – с техникой работать.

– Саймон говорит, у хищников глаза расположены фронтально, а у травоядных – по бокам.

– Вопрос-то в чем?

– Что ты такое? Баран?

– Спроси у Саймона, что значит твоя лишняя хромосома.

– Нет, ты мне ответь. Что ты такое? Удобно ли иметь слепую зону прямо перед мордой?

Я завершаю вызов и дублирую сообщением информацию о нашем прибытии: Больдо вполне может «нечаянно» забыть, что я отчитался, а с меня потом спросят. Разберемся быстро, но мне лишних хлопот не нужно.

Отношения у нас с Больдо не очень сердечные. Виной тому, как ни банально, женщина. Киндра. Которую я защищаю от его навязчивого внимания по ее большой просьбе.

Мы с Джаем садимся на самом крупном пьедестале – его вершина занята старым деревом, раскинувшим свою крону, кажется, на целый километр. Рано или поздно, его уютные корни разрушат основание. И если это не приведет к крушению всей главной горы, то уж точно сделает ее куда ниже. А если само дерево упадет, вероятно, придет конец нескольким соседним скалам со всеми людьми на них. Но сейчас оно стоит, дает городу тень и неизвестно где берет достаточно воды для поддержания своей жизни.

Нас встречают. Стайка одинаковых, белокожих, тонких женщин с прилизанными волосами окружает нас. Я достаю из сумки тунику и вожусь с застежками, дающими возможность носить шедевр портняжного искусства с комфортом, если у тебя шесть конечностей.

Я бы предпочел одеться до того, как нас увидят, но в полете было немного не с руки. А теперь девушки смотрят, я смущаюсь и путаюсь. Они готовы все глаза выглядеть. Я невзначай занимаю более выгодную позицию. Любуйтесь, вы такого в своем городе не найдете. А вот спину вам лучше не видеть, а то задумаетесь, что за отростки – придется память стирать.