Альба Тенгра Джез - Анакреон - ошибка выжившего

Это все нужно, чтобы подсунуть королю под кожу крошечную ампулу. Если мы не придумаем что-то получше, через пару недель мы ее удаленно откроем, чтобы король неожиданно заболел какой-либо обыкновенной местной болезнью. По совершенно непредвиденному стечению обстоятельств, болезнь даст серьезное осложнение, из-за которого Дор Фаго потеряет возможность иметь детей. Все естественно и гуманно.

А если мы придумаем другой план, ампула будет спать до конца дней своих, а король потеряет прекрасную возможность отдохнуть в постельке с грелкой и чаем с малиной. Или как там короли лечатся? Золотыми компрессами, наверное.

– Арл, хочешь поглядеть на голую королеву? – кричит мне Киндра пока еще своим голосом. Утробным и прохладным.

– Я женат! – кричу в ответ.

– Но ведь это на самом деле не голая королева, и даже не голая я.

Входит Марта. Жестами велит нам заткнуться.

– Королеве пора в койку. Королевскую. Ты ее увел – ты ее вернешь.

– Нет, это ты ее увела, меня с ней никто не видел.

Марта пожимает плечами. Не важно, с кем из нас и куда ходит королева – нам обоим доверяют.

Киндра облачается в шмотки королевы, минуя нижнее белье – из брезгливости и практичности.

– А ты девственница? – спрашиваю ее я из дальней комнаты.

– Мне нужен голос Моники, иди сюда, здесь все прикрыто, – говорит Киндра.

Я лениво тащусь к кровати, расстегиваю ворот чтобы освободить все нейриты. Прикасаюсь ими к затылку королевы, завернутой в одеяло. Ее лицо оживает и некрасиво улыбается.

– Обрати на это внимание, она всегда прячет улыбку.

– Все правильно делает, – отвечает Киндра в обличие Моники, облаченная в белое платье.

– О, мой король, покажите мне, как бодает мужской рог! – говорит некрасивый рот королевы, в гипнотическом сне лежащей на постели под слоем одеяла.

– О, мой король, покажите мне, как бодает мужской рог! – повторяет Киндра ее голосом.

– Может, пройдемся по всем интонациям? – утробным голосом томно говорит рот Моники.

– Нет, благодарю. Много ли интонаций надо девственнице. Марта, проводите меня к моему мужу.

Дамы уходят. Я полностью усыпляю Монику и прячу нейриты обратно. Смотрю по сторонам, на очень дорогие и совершенно скучные картины.

Одна из них изображает горы Хрустального Эхо, и, кажется, художник буквально понял их название. Форма, вроде бы, их, но блеск явно не горный, словно они из хрусталя. В реальности – горы как горы, разве что разжившиеся огромным количеством сланца. С определенных сторон и правда могут показаться хрустальными, но не настолько же.

Я думаю, как Киндра справляется с неловкостями в те пару минут, что проходят между встречей «мужа» и его гипнотическим сном.

Стены, покрашенные золотой краской. Сам по себе цвет красивый, но использовать его для декора – дешевый пафос.

Другая картина изображает охоту на мамонтавров. Это мифические существа, создающие вьюгу мощью своих легких. Автор представляет их как торс йети на туловище мамонта. И дуют они в гибрид горна и рога изобилия. Какие-то отсталые люди в не по погоде легких рейтузах стреляют по ним из катапульты.

Заглядываюсь на свои отражения в тяжелой лакированной мебели. Нахожу в проходной комнате корзину с орехами. Поглощаю их.

Зеваю. Третья картина – вариация на тему «Каким был город Урсулы Видящей до извержения вулкана?». Роскошные колонны, жаркое солнце, море статуй, фресок, барельефов. Интересно, как они там жили, если каждая зубочистка – в орнаментах?

Я не знаю, куда деть себя со скуки. Чего они там возятся.

Возвращаюсь к Монике. Спит, как невинное дитя. Оглядываюсь на дверь, начинаю осторожно разворачивать одеяло на ее бюсте.

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! – врывается Марта – следила, точно.

– Но мне же интересно, черт возьми! Тебе не интересно?

Мы устраиваем небольшую потасовку. С громкими завываниями, рычанием, порванным ковром, ненароком оброненным шкафом. Я победил и восседаю орлом на поверженной Марте.

– А Моника так и обречена быть девчонкой? – любопытствует Марта, отдышавшись.

– Ну, по факту она уже не девочка. И это не потому что она не девочка, это потому, что ее осматривал Саймон.

– Но ее король останется в ее памяти… Мы можем поменять ей память? – Марта поднялась, сбрасывая меня со спины. Склонилась над спящей королевой, протягивая к ней нейриты.

– Валяй. Но ничего лишнего.

Так Моника обрела воспоминания о непревзойденной ночи, которой никогда не было и, возможно, все же будет.