Конечная цель эволюции любого вида существ – это бесконечное распространение, приспособляемость и заполнение всего доступного пространства. У системы, объединяющей наноидов, не было ничего похожего на человеческий разум. Это был генетический нанокомплекс, выполняющий единственную функцию – создать вид существа, которое вытеснит все другие виды.
Наноиды могли воспринимать эмоции любого живого существа, и это был очередной прорыв.
Войны с машинами в привычном понимании этого слова не было. Боевые действия сводились к защите ноноксов, подвергавшихся периодическим нашествиям наноидов.
Казалось, при таком раскладе остатки цивилизации должны сплотиться, чтобы сообща попытаться найти выход из кризиса. Однако этого не случилось.
Эволюционировавшие наноиды за короткий период времени оккупировали пространство, зачистив землю от чистых людей и своих искусственных собратьев – новви.
Я покрутил эту мысль в уме. Теперь мысли не были добрыми, не были равнодушными, но осторожными, подозрительными.
Снял очки и протер их грязным носовым платком, надел снова. Положил в рот пластинку мятной жевательной резинки (не более двух минут во рту, и она отправляется в мусорное ведро, как только ее вкус ослабевает).
Меня зовут Амант. Я никогда не рождался. Были чувства. Были инструкции. Ничто человеческое мне не чуждо.
Возможно, все мы в глубине души были убеждены в том, что бессмертны. Каждый из нас однажды все узнает.
Я разрезал кожу и вытащил запачканную в крови капсулу с наноимплантом. Истекая кровью, я меньше всего в тот момент думал о заражении.
Мне удалось выдавить гель из капсулы. Подняв лицо вверх, осторожно выжал гель.
Зрение ухудшилось, весь мир стал мутным, но каждая капля геля не была использована понапрасну. Теперь оставалось только ждать, интегрирование с системой это безболезненный, но долгий процесс.
В определенном смысле это было ритуальное самоубийство, жертвоприношение этого пласта самосознания и переход личности на новый этап развития. Смерть плоти ради существования личности.
Я нахмурился и отогнал от себя эту мысль.
Глава 2
За спиной раздался лязг закрывающихся ворот, штыри вошли в пазы. Поворот налево, направо, опять налево. Никаких посторонних шумов я не слышал. Лишь звук собственных шагов и собственное дыхание. Прошел еще поворот, вторая металлическая дверь. Прошло десять секунд, пятнадцать. Металлический лязг, дверь открылась.
Я зашел в просторное пустое помещение. Надпись на восьми языках сообщила: «ЖДИТЕ ЗДЕСЬ». На противоположной стене была дверь с надписью: «ВЫХОД». Мне следовало ее открыть и выйти наружу. Существовал определенный порядок действий по протоколу безопасности «Нонокса 357» – защитного сооружения, которое обеспечивало человеку хотя бы иллюзию безопасности в мире взбунтовавшихся машин.
Люк, замаскированный хвоей и связанными ветками, поднялся. Я внимательно осмотрелся вокруг. Где-то рядом размещались сенсоры, которые должны были предупредить о появлении поблизости любого существа на поверхности. Убедившись, что никого рядом нет, я вылез и стал опускать замаскированную крышку люка.
Снаружи дул сильный ветер. Погода изменилась резко, в течение нескольких минут. Небо оказалось затянуто тучами. Солнце исчезло. Я опоздал. Мне не повезло.
Сканирующий комплекс выдавал на проекционную поверхность зрительного импланта полную бессмыслицу. По его показаниям получалось, что я, покинув «Нонокс 357», оказался в окружении металла. Это был очередной сбой программы, сканирующей пространство. В последнее время со мной происходило странное. Все началось после аварии. Похоже, что я не до конца восстановился. Имплант следовало бы заменить. Я уже договорился, что это сделают в ближайшее время.
Я недолго стоял снаружи, старательно вдыхая свежий воздух, ценность которого понимаешь, только если проводишь месяцы под землей. Даже если оставаться здесь равносильно самоубийству, уходить не хотелось. Но теперь никто не доверяет человеку, который отсутствовал долго среди людей. Кто знает, какие технологии еще создали наноиды. У человека не много способов сопротивляться машинам. И один из главных – недоверие.
Начал моросить дождь. Мне нравился дождь. Нравилось это легкое монотонное падение воды с неба.
Я вернулся в «Нонокс 357», подземное убежище людей, ставшее для меня домом. В ноноксах всегда проводятся реконструкции, чтобы не позволить машинам застать человека неожиданно. Коридоры становились более запутанными, лабиринт разветвлялся и занимал уже не один уровень – дорожки расходились теперь не только в стороны, но и вели вверх и вниз на разные этажи. Они были дорожками схемы.
Читать дальше