А Эльстер - Вниз и влево (СИ)

Он протянул руку к Эльзе. Она выхватила и быстро направила на него маленький пистолет:

— Нет! Я не помешала вам раскинуть эту сетку, но извольте держаться на расстоянии от меня. Тронуть себя я не позволю. Но… продолжайте. Что делает Хранитель?

Тибетец опустил руку, вздохнул:

— Хранит мир от залога его разрушения, который сокрыт в Башнях. Ты, должно быть, знаешь, кто там заточен. У вас их зовут падшими ангелами.

Так вот, ценой многих принесенных великих жертв Дух Хранителя напитывается их силой; он сияет, как бриллиант. Тогда Хранитель способен держать ЗамкИ закрытыми… но увы, приходится прикладывать все больше сил…

— … «Ментальная Катапульта»! — прошептала Эльза.

— Что?

— Я изобрела нечто подобное.

— Ну, естественно: ты ведь Хранитель.

— Так… — вскинула она руку, — Постойте. Оставим пока это. Сейчас скажите мне вот что: имеете ли вы какое-то отношение к тому, что мой дед пропал? Я спрашиваю потому, что и о вас я знаю от него. Вы подходили к нему…

— О, нет! — сложил он на груди руки, — Клянусь, Седьмая, что нет. Мы не причиняли ему никакого вреда. Мы всего лишь хотели говорить с тобой. Мы нашли Хранителю временную замену, но он долго не продержится. Мир движется к концу своей истории, солнце заходит. Но, Седьмая, еще не поздно! Мы можем дать ему отсрочку. Мы прибыли за тобой. Ты должна ехать!

— Видите ли, — сказала Эльза, — Я очень сомневаюсь, что могу бросить тут все, как есть, и отправиться с вами. Мой дедушка, барон Лейденбергер, исчез. Мы ведем расследование. Кроме того, у меня у самой есть кое-какие цели. Я собираюсь создать Науку, что размыкает предел Закона Кармы. Упомянутая мною «Ментальная Катапульта» — именно для этого.

— Но ведь мы предлагаем тебе то же самое! Все, что ты хочешь увидеть с помощью своей Науки, ты увидишь, пребывая в Башне. Ты станешь Просветленной.

— Но больше я не покину ее, так?

— Об этом и речи быть не может. Но тебе этого и не захочется!

— Знаете ли, — сказала Эльза, — Мне не слишком нравится ваша идея. Я не увижу ни деда, ни друга, если с вами пойду. Зачем мне мир без них? К тому же, я думаю, что со всеми своими проблемами должна разобраться сама.

— Ты эгоистка, Седьмая, — сурово сказал ее собеседник, — Это очень плохо. Ты не понимаешь, что конец мира положит конец и твоим личным устремлениям. Но у тебя ничего не выйдет! Тебе не справиться с Колесницей. Нас приехало сюда много, чтобы дать тебе возможность уйти незамеченной. Но, если она догонит тебя, то и мы не сможем ее одолеть! Она очень сильна. Знаешь ли ты о судьбе, постигшей предыдущих Контрактеров твоего демона?

— Да, — поморщилась Эльза, — Он мне рассказал в красках. Он только не знает, отчего она гоняется за ним.

— Что ж, я могу просветить тебя. Немного времени у нас еще есть. Быть может, это заставит тебя одуматься. Слушай же…

— …Когда твой демон был человеком, — а было это несколько столетий назад, — был он учеником аскета в тибетских горах. В те времена его звали Сэнгэ… по-вашему это означает: «лев». Впрочем, это просто прозвище; от настоящего своего имени он отказался, отвергнув судьбу Хранителя. Учитель так назвал его, когда спас его от хищников на пустой дороге и взял к себе. Тогда-то Сэнгэ мысленно поклялся отдать свою жизнь за жизнь своего спасителя, если будет надо.

А учитель его был знаменитым подвижником. Земли, где он прославился, считались излюбленным местом черных колдунов и демонов, — но он принес обет сотворить в течение нескольких лет обряды, ограждающие народ от злых сил на многие столетия. На такое мог отважиться лишь тот, кто преодолел мирские соблазны. По его указаниям был возведен монастырь, и высоко вознеслись его золотые крыши. Благоденствие пришло в их край, демонам не стало хода за священные границы…

Но однажды он лишился расположения неба. Обряды перестали даваться ему. Это был дурной знак. Мало того, что беды стали происходить все чаще, — так еще и самого аскета, который начал и не завершил обряды, ждала страшная участь. Злые духи растерзали бы его на месте! Ученик напряженно искал способ вернуть учителю божественную благосклонность. Он посетил всех мудрецов, до кого смог добраться, но все было тщетно. Он не мог понять, чем столь безупречный подвижник мог навлечь гнев небес на себя.

А дело было в том, что его учитель воспылал страстью к дочери правителя, и вся его мудрость стала бессильна. Звали ее Бальжинима, что значило: «солнце счастья». Ее положение было высоко; но не потому девушка не ответила взаимностью старику. Ее сердце было уже тайно отдано другому: она была влюблена в юного Сэнгэ с неистовой силой первого чувства.