А Эльстер - Вниз и влево (СИ)

— Да, и пусть попробуют не согласиться. Правда, любитель конструирования? Ты ведь их убедишь, что так нужно?

— Вы обо мне, фройляйн? Хорошо, хорошо…

— Да, — вновь обратилась она к Сэнгэ, — Они заключат Контракты с Семерыми Заточенными. И я даже думаю, они не будут слишком возражать. СС нужно восстановить свое положение, а еще лучше — превзойти его. Кроме желаний Отто и Лотты Леманн меня убить, это будет третья причина, по которой они явятся за мной следом. Так вот: с помощью общих Контрактеров две Пирамиды можно объединить. И тогда… можно будет через человека влиять и на всех демонов, с которыми у него Контракт. Даже если речь об Архидемонах. Ты знаешь это по своему опыту…

— Послушай, а не кажется ли тебе, что этот тибетец был прав насчет безрассудства некоторых ученых? Они весь мир разнесут раньше, чем ты откроешь рот.

— Оставь! Всего лишь дело техники. Или ты считаешь меня идиоткой, которая просто вскроет ЗамкИ их ловушек в надежде на их доброту? Они — всего лишь демоны, да к тому же сидящие в заточении черт знает сколько времени без притока внешней энергии. А ловить демонов я научилась неплохо.

— Я считаю тебя, — сказал Сэнгэ, — тем самым сумасшедшим ученым, которыми пугают мир в романах. Но ладно. Продолжай.

— Мы построим Великую Пирамиду, — сказала Эльза, и в голосе ее прорезалось былое воодушевление, — В ней будет огромное число Контрактеров. Так мы соберем жертву, ценой которой прольется дождь благодати на всех, кто в ней не состоит. А потом… мы «сожжем» ее! Что стоит Архидемону раздавить человека? Затем Первый из Заточенных разрушит свою Пирамиду, а я назову по имени его самого… поскольку Книги Хранителей будут у нас в руках, и имена нам станут известны… И все! После этого все, кто уцелеет, увидят, как изменится их реальность. Вся вторая половина Системы…

— В которой, конечно, ты тоже рассчитываешь оказаться, когда энергия в нее хлынет?! И притом со мною вместе?

— Как я понимаю, вопрос риторический?

— С этого момента мне опять разонравился твой план. Я вообще недолюбливаю планы, в которых мне предлагается погибнуть.

— Это предложение — из тех, от которых ты не сможешь отказаться, Сэнгэ… как и некоторые любители башнестроения.

— Вы обо мне, фройляйн? Хорошо, хорошо…

— Хоть кому-то все нравится… Эй, а что, «Полета валькирий» сегодня не будет?

В порту Мумбаи их ждала пересадка, хотя Эльза и предлагала просто воспользоваться тибетскими чарами и направить судно туда, куда им нужно. Конечно, ее везли, как куклу, чтобы проделать с ней нечто, не спрашивая ее согласия, — но нерациональность решений ее коробила, и она пыталась их оптимизировать. Однако тибетцы были непреклонны, не желая творить насилия больше, чем необходимо. Тогда Эльза махнула на все это рукой. В итоге они два дня провели на берегу, пока не дождались попутной барки. А нужно им было в Мандви, последний порт на индийском побережье в сторону Пакистана.

Там они вновь сошли на берег, и ей огромных трудов стоило уговорить их предпочесть верблюдам автомобиль. Он стоил бриллиантовой сережки из ее уха. Это был старый разбитый рыдван в один конец дороги. Впрочем, ждать, что он доедет до конца, было слишком оптимистично. Поэтому Эльза настояла и на том, чтобы за вторую сережку купить в дорогу слесарные инструменты. На них тоже сложно было смотреть без слез, но это в целом было лучше, чем верблюды, — хотя бы до того момента, когда тарантас раскатится на гайки, наконец. Так они и ехали по долине Инда: разваливалась то машина, которую Эльзе приходилось чинить, то она сама. Она сдала еще сильнее, и тибетские снадобья ненамного улучшали положение.

К концу пути пересели все-таки на верблюдов. Потом сменили их на низкорослых местных лошадок: ведь дальнейший путь лежал через горы. Впереди был страшный пятитысячный перевал Каракорум. По дороге они делали привалы на несколько дней, чтобы привезти к Башне живого Хранителя, а не ее труп. Сеть на ней пришлось ослабить сильнее, и Эльза, наконец, стала видеть что-то не только в пределах пятнадцати метров. Они шли через грандиозные горы. Как тогда, давным-давно, — с дедом, его друзьями и единомышленниками. Сдвинулись шестерни ее психофизической системы, приводя в движение глубинные слои памяти, — словно трансмиссия пришла в сцепление с давно не используемым блоком механизма. И Эльзу посетила совершенно не свойственная ей теперь эмоция — из тех времен, когда для нее еще не было ни вселенского механизма, ни демонов. Ей вдруг захотелось увидеть горы как горы — нечеловечески величественные громады, расселины без дна и парящих орлов, — а не шестерни и передачи, отображающие закономерность процесса существования гор.