А Эльстер - Вниз и влево (СИ)

15 июня с нами связались французы и передали предложение устранить барона. За это они тоже кое-что хотели, но я дал согласие. Это давало больше плюсов, чем минусов. Я подозревал, что дело в Лодзянском: он сумел выйти из-под удара. Не знаю до сих пор, прав ли я в этом. Фон Ландсдорф все еще не знал, что раскрыт; я же ждал лишь последнего доказательства его измены. И вот, как только поступила французская инициатива, он в какой-то панике начинает вставлять французам палки в колеса. Этого было достаточно. Я приказал…

Лота залилась рыданиями. Эльза сделала пресекающий жест рукой:

— Хорошо, опустим подробности. Как я понимаю, причин его измены вы не знаете?

— Он был должником фон Лейденбергера. Какое-то старое дворянское обещание, которое дал еще его дед отцу барона.

— Известно ли что-нибудь о его контактах с бароном?

— Нет. На последнем допросе он молчал, как рыба, что мы с ним ни делали…

— Нет!!! Замолчите! Я не могу это слушать!!.. — Лотта зажала уши.

— Ясно, герр Росс, — поспешно прервала Эльза, — Спасибо, вы нам очень помогли. Последний вопрос: вы знали, что берлинское руководство Абвера согласится похоронить нашу с вами операцию?

— Нет.

— Что ж, думаю, самое время прекратить вам надоедать. Сейчас мы уйдем, а вы вернетесь к своему ужину. На десерт у вас будет вино, которым вы и запьете цианид. Приятного вечера.

Лотта вдруг перестала плакать и снова ахнула, глядя на Эльзу. Та чуть заметно поморщилась:

— У вас, Лотта, удивительно нежная душа для человека, который кормил жертвами «Машину Внушения». Впрочем, догадываюсь, что вы просто способны не думать о том, что не происходит прямо на ваших глазах. Сейчас можете успокоиться. Мы уходим.

…Спустя двадцать минут Теодор Росс, начальник абверштелле Вены, завершил свой последний ужин. Эльза заметила, как тяги и шестерни причин и следствий над ее головой приходят в движение, ломая золотую шпагу, висящую над ней. Ее месть была закончена. Из тех, кто приказал убить барона и кто самолично это сделал, в живых не осталось никого.

Раньше она думала, что это доставит ей радость. Теперь она ничего не ощущала.

Машина, стоявшая в девяноста трех метрах от особняка, тронулась с места.

— Ах, вы, должно быть, захотите расспросить меня об отце, — подала голос Лотта, — Но я ничего такого не знаю! Он любил меня… Да, он спас меня от этих полицейских, вырвал из их мерзких лап… Но о своих делах он не рассказывал мне ничего. Я даже не знала, что он из разведки.

— По счастью, факт смерти не мешает мне беседовать с людьми. Может быть, вы захотите ассистировать? Вы хороший медиум.

— Ах… так я словно в последний раз повстречаюсь с ним! Да, я согласна, баронесса Эльза.

Автомобиль свернул на проселочную дорогу, а потом и вовсе в лес по заросшей колее. Колея быстро вывела к небольшой поляне, где все четверо покинули машину. Огни пригорода исчезли из виду. Всходила луна, стояла холодная ночь поздней осени.

— Здесь нам никто не помешает, — сказала Эльза, — Лотта, прошу вас…

Две женщины взялись за руки.

— Как в старые добрые времена!.. — не к месту воскликнула Лота, но тут же замолчала под Эльзиным взглядом.

Они закрыли глаза: Лотта гасила свое сознание, готовясь открыть его для спирита, а Эльза, напротив, сосредоточилась.

— Эрхард фон Ландсдорф, явись на наш зов!

Окажись на поляне случайный свидетель — ему открылось бы зрелище, достойное мистического романа. Но среди четверых, стоявших возле машины, таких просто не было. Отто и Эльза видели своим измененным зрением, как мировой механизм пришел в движение, собирая над Лоттой структуру посмертного призрака.

— Я здесь, — ответил он ее устами.

— Приветствую вас, — сказала Эльза, — Прошу, расскажите, какое отношение вы имеете к гибели барона фон Лейденбергера.

— Я погубил его, — скорбно сказал «дух», — Но я хотел его спасти… Я дворянин… Мой дед был некогда спасен его отцом… не только жизнь, но и честь… давняя история… но мне говорили это всю мою молодость Я входил в «Херренклуб», как и он. Мы беседовали… Я знал о его делах. Я восхищался им… он был безупречен… никакая грязь к нему не липла… А я поступил на службу в… подобие разведки, что создали в райхсвере. Он никогда этого не понимал. Не любил разведчиков. Считал, что нужно выйти в чистое поле — и биться, и все… Я не видел в военной разведке ничего дурного, ведь это на благо страны… да и не полицейская костоломня… и я думал, да, что барон наивен. Но он мог к таким методам не прибегать, в этом была его сила… — призрак помедлил, — Я оказался на своем месте. Стал со временем заместителем начальника абверштелле Вены… Там я увидел, что барон ходит по лезвию и сам того не знает… если бы Абвер обратил на него внимание раньше, ему пришлось бы плохо… И у меня были способы дать отсрочку. Я употребил все свое влияние… Я сделал так, чтобы в нем не видели опасности. И вот… в тридцать четвертом…11 июня… он пришел ко мне один…