Вадим Тарасенко - Вспомнить все

При последних словах Бянь Чжан еще раз вздрогнул. Его лицо мгновенно стало красным, капли пота на лбу стали крупными и заскользили вниз, придавая лицу какой-то жалко-комичный вид.

– Жаркий сегодня выдался день, – сочувственная улыбка на лице. – Медики утверждают, что сердечники и гипертоники плохо переносят жару – обильно потеют, с ними случаются сердечные приступы. Может, продолжим нашу беседу в моем кабинете? Там прохладно, работает кондиционер. – Губы говорившего чуть изогнулись, превращая улыбку в участливую. – Нате, вытритесь и следуйте за мной… товарищ Артист. – Улыбка мгновенно выпрямилась в жесткую прямую складку губ.

Высокий человек по-военному четко развернулся и пошел вперед размашистым шагом. Протянутый им остолбеневшему владельцу тайбэйского цирка Бянь Чжану белоснежный платок медленно падал вниз – говоривший не удосужился и секунды подождать, пока тот сможет протянуть за платком руку.

Несколько придя в себя, тайваньский гражданин Бянь Чжан с удивлением обнаружил, что обычно наполненный во время представлений снующими людьми тоннель центрального входа сейчас оглушительно пуст. И тут же в эту зловещую тишину ворвался рев двухсот тысяч глоток – зрители на стадионе очередной раз смаковали победу человека над зверем или наоборот.

Еще секунду удивленно повертев головой, Бянь Чжан поспешно засеменил за удаляющимся человеком.

Киев. Мариинский дворец. Малый зал совещаний

Президента Объединенной Руси.

16.00 по местному времени.

Большой светло-желтый стол блестел полированной поверхностью, пуская во все стороны зайчиков. Один из таких зайчиков высветил на стене герб России.

Скользнув по нему взглядом, Грушенко вздохнул. Ему неожиданно вспомнился хорошо известный из истории полувековой давности конфликт, когда, почти договорившись о создании конфедеративного государства, объединявшего четыре братские страны, политики никак не могли договориться о гербе. Уже было согласовано название государства – Объединенная Русь, его конституция, денежная единица, флаг и многие, многие другие вопросы, раньше казавшиеся неразрешимыми. Но герб стал камнем преткновения. Единодушно была отвергнута идея единого герба. Решено было использовать ряд из четырех национальных гербов стран. Но вот как размещать гербы в этом ряду, договориться никак не могли. Было отвергнуто предложение размещать национальные гербы в порядке, соответствующем алфавитному порядку названий стран, – многим не понравилось, что герб самой маленькой страны в будущем союзе – Беларуси – будет на первом месте. Также не прошло предложение принять очередность в соответствии с площадью государств. Его посчитали этически некорректным. Практически договорились расставить гербы в той очередности, в которой страны объединялись в единую страну, то есть: Россия, Беларусь, Казахстан и, наконец, Украина. Против выступили украинцы. Чтобы не дать погибнуть еще не рожденному государству, Россия уступила свое место Украине, заняв ее четвертое. С тех пор на всех официальных документах и иных местах национальные гербы изображались именно в таком порядке: украинский трезубец, белорусский рыцарь, казахская юрта и российский двуглавый орел. Народ по-своему интерпретировал уступчивость России – как могут мирно сосуществовать два герба, на одном из которых изображена дичь, а на другом вилка под нее.

«Господи, если такая мелочь, как порядок размещения гербов, чуть не развалила зарождающийся союз между близкими народами, то что говорить о неблизких народах? А если переданная нами информация неверна, что тогда подумают о нас американцы?» – Президент Объединенной Руси вновь тяжело вздохнул и вернулся в действительность.

– Сергей Павлович, давайте на минуту представим себе следующую ситуацию. Завтра мы сообщаем информацию американцам насчет грандиозного извержения вулкана, которое вот-вот должно произойти у них. Они верят нам и предпринимают какие-то упреждающие шаги, – Грушенко на секунду запнулся, – ну не знаю… хотя бы эвакуируют население из ближайших к вулкану мест. А это, заметьте, миллионы, десятки миллионов людей. И ничего не происходит. Вернее, происходит, но что-то совсем иное и не в том месте. И как тогда отнесутся к нам американцы? Ведь они вправе подумать и об умышленном искажении информации.

Академик Хохлов ответил сразу, как о давно продуманном:

– Владимир Владимирович, я полагаю, что если произойдет то, о чем мы их не предупреждали, то Штатам будет не до нас. Вернее, они об умышленном искажении информации не будут даже намекать, не то что говорить. Ибо тогда им понадобится экстренная помощь всего мира, и нас в том числе. Одна старушка Европа такую махину не потянет. Уж больно крупная у нее получилась доченька.