Вадим Тарасенко - Вспомнить все

– Да, сэр. Так вот, Кутузов получил сходное ранение дважды. Только пули, наоборот, попадали в левый висок и выходили в районе правого глаза. Он даже не лишился зрения на этот глаз.

– А у нашего любимца второе ранение не в голову, а гм… в ягодицу. По сравнению с Кутузовым это как насмешка, – Чейз скривил губы в ироничной усмешке.

– Я бы так это не трактовал, сэр. Скорее дружеский шлепок отца по заднему месту ребенка. Мол, иди и больше в такие ситуации не попадай.

– М-да… Опять эти русичи. Куда ни ткни, одни любимцы. Чуть ли не нация любимцев, – хозяин Белого дома недовольно качнул головой, словно сердясь на собственный же вывод.

– По их истории, сэр, такого вывода я бы не сделал.

– Ты тут приводил одну поговорку, Билл. О путях Господних. Так я тебе приведу другую. Кого боги полюбят, того они заставят много страдать. И хотя поговорка греческая, это как раз о русичах.

– Может быть, сэр, – директор ЦРУ решил не дискутировать с Президентом.

Чейз бросил взгляд на часы, высвечивающие в нижнем левом углу экрана:

– Ладно, Билл, пора закругляться, дел невпроворот. Еще раз напоминаю, с этим русичем ничего не должно случиться. Ничего. Ни при каких обстоятельствах. И ты за это персонально отвечаешь.

– Я понял, сэр.

И прежде чем прервать связь, Президент Соединенных Штатов Америки неожиданно добавил:

– А Брэдлоу, возможно, ответил перед Богом не за свои проступки. – И, усмехнувшись на вопросительный взгляд собеседника, пояснил: – У Бога он представлял нашу нацию. И ответить он мог за нас, за проступки нашей нации.

Что-либо ответить Билл Ред не успел – экран видеофона погас. И еще несколько минут директор ЦРУ, советник по национальной безопасности смотрел на погасший экран, будто пытаясь в нем разглядеть ответ на вопрос: прав ли был Президент страны относительно своего последнего предположения или нет. Черный экран отражал какие-то неясные блики.

Отель « Old Faithful ».

17.10 по местному времени.

– Ма, а мы скоро домой поедем?

– Куда ты спешишь? Мы же только приехали в магазин.

– Ну мы же уже купили целых три компьютерных игры!

– Если бы ты только в них еще и играла. Через месяц тебе идти в школу. В четвертый класс. Все дети готовятся к школе. Что-то там ищут в Интернете, играют в развивающие игры. А ты все лето со своей собакой пробегала.

– А если мне нравится играть с Диком? Он такой большой, сильный и добрый. А в школе я и так буду хорошо учиться, как и раньше. Я тебе обещаю, мамочка, – на мать смотрели голубые детские глаза.

Мать, ничего не ответив, покачала головой.

– Ну что, поедем домой? – детский мозг, не желая вдаваться в нюансы переживаний взрослого, гнул свое.

Мать грустно утвердительно кивнула головой:

– Да, в этом ты вся в папу. Поехали.

И тут же получила по-детски наивный, искренний ответ:

– А разве это плохо? Папа у нас же хороший.

Взглянув в широко распахнутые глаза ребенка, женщина, не выдержав, рассмеялась:

– Хороший, хороший. Пошли уж, горе луковое. Темно-зеленый «форд» легко проглотил двадцать пять километров и через полчаса остановился около небольших кирпично-красных ворот. Автоматика дома мгновенно идентифицировала вылезших из автомобиля людей и тут же услужливо распахнула перед ними ворота, приглашая войти мелодичным звоном. Бетонная дорога, рассекая небольшую изумрудную лужайку травы, вела от ворот к дому. Окна дома приветливо отблескивали на солнце. Высоко в голубом небе плели одним им понятные узоры ласточки.

– Ma, а где Дик? – недоумевающе-испуганный детский голос резким диссонансом прозвучал среди этой природной гармонии.

…Он лежал за домом, около невысокого каменного заборчика, ограждавшего небольшой розарий. Небольшая лужица почти черной крови – словно проплешина грязи на бархатисто-зеленой траве. На втором этаже было распахнуто окно. Собака попыталась с окна выпрыгнуть на крышу веранды, пристроенной к дому. А оттуда вниз, чтобы быть вместе со своей любимой маленькой хозяйкой. Но не рассчитала и, сорвавшись с крыши, с двухметровой высоты, спиной упала на забор, увенчанный декоративными металлическими шпилями.

– Дик!!

Услышав голос своей маленькой хозяйки, собака вздрогнула и открыла глаза.

– Дикчик, Дикчик, не умирай, – маленькие детские ручки обнимали собачью голову.

Пес тихо заскулил, и крупная собачья слеза бесшумно скатилась вниз. Зрачки последний раз восприняли солнечный свет…

– Это ты специально не взяла Дика с нами! Это из-за тебя он погиб!! – Отчаянный детский крик заставил ласточек прекратить плести в небе свои причудливые узоры.