Вениамин Каверин - Система. Город под куполом (СИ)

— Чудесно играешь, — продолжая хлопать в ладоши, заявил Ирвин. — Даже лучше Габриеля.

— И давно ты там стоишь? — оборачиваясь, спросил Крис.

— Приблизительно где-то с половины произведения, — ответил Леруа. — Кстати, как оно называется?

— «Утешение» Ференца Листа, — автоматически буркнул Гладиус. До самого вопроса, он сам не знал название… Иногда парень отвечал на вопросы, хотя пару назад еще сам не знал ответ. Такое в последний месяц происходило часто, и он привык, насколько можно.

— Я постараюсь запомнить, — улыбнулся Ирвин.

— Ты по делу? — делая глоток уже холодного чая, поинтересовался Крис.

— Можно сказать и так, — садясь в кресло, напротив собеседника произнес Ирвин. — Просто зашел узнать все ли в порядке? Леоне уехал две недели назад, а кроме него ты практически не с кем не разговариваешь. Грустишь по кому-то?

— Нет.

— А вид как будто скучаешь… Ходишь весь такой мрачный, задумчивый. На жизнь надо смотреть позитивнее.

— Куда позитивнее? — вздохнул Крис. — Просто в моей жизни все резко изменилось, никогда не думал, что выйдет так.

— Никто не думал, что окажется тут, но все же ты сидишь напротив и с этим ничего нельзя сделать.

— Наверно просто не привык еще.

— Да привыкать сложно, но потом становится легче. Я это знаю по себе, не одного тебя жизнь резко меняется за одно мгновение.

Такое заявление немного задело Гладиуса, откуда знать избалованному жизнью богатенькому Ирвину, что пережил он? Ведь он не убивал своими руками свою семью, не уходил от КГБ, не испытывал этих смен личности. Хотелось выказать все это, но Кристофер сдержался.

— Знаешь, все время хотел задать тебе вопрос, откуда у тебя в доме все эти довоенные вещи? — стараясь увести тему разговора, в другое русло поинтересовался Гладиус.

— Это… — бегло осмотрев комнату, произнес Ирвин. — Родители любили все эти старинные штуковины, сам я не понимаю всю их ценность, просто отношусь как к памяти.

— Интересные наверно люди твои родители, — с легкой грустью, поглядывая, на пустую чашку, сказал Крис. Грустить было, о чем, чай здесь был действительно хорош, а к хорошему чаю привыкаешь быстро.

— Да были интересные, их очень интересовала история, — откидываясь поудобнее в кресле вымолвил Леруа. — Ради этих исторических штуковин они даже с контрабандистами связывались.

— Они умерли? Извини. — Крису было немного неловко жить в доме у человека целый месяц, и поднимать такую тему для разговора.

— А ты разве не знал? — спросил Ирвин.

— Нет.

Как бы странно не было, но Ирвин засмеялся.

— Наверно странно все это, мне должно быть грустно, — стараясь взять себя в руки, прокряхтел Ирвин. — Просто дело в том, что редко встретишь человека, который не знал о той автомобильный катастрофе, тринадцать лет уже прошло, а журналисты все не утихомирятся со своими новыми фактами и доказательствами. Ломятся все, кому не лень даже пенсионеры какой-то Тришкин просто спамит мой почтовый ящик со своими разоблачениями. Все это грустно, если не было так смешно. Ведь я то знаю, кто стоит за той катастрофой.

— Шестой отдел? — практически не думая, произнес Крис.

— Верно.

— Поэтому ты и организовал это сопротивление?

— Я его не организовывал, и даже не возглавляю. А ты думал, что это моих рук дело? — прищурившись, поинтересовался Ирвин.

— У тебя есть деньги, есть власть, средства, а главное мотив. И я заметил, за месяц, что практически все важные вопросы решаешь ты. Так что логично предположить, что лидер ты.

— Да тут ты прав, — склонив голову на бок, произнес Ирвин. — Но у меня нет несколько важных качеств, например, умения холодно все просчитывать или необходимой харизмы… Как бы то не было сопротивление по сути осколок прошлого, как и все в этом доме.

— Осколок прошлого?

— Да. Надо бы курс по истории что ли запилить… Хотя мы не так часто принимаем новых людей в свои ряды. Я бы сказал, что сейчас сопротивление дело семейное, и каждый, кто вступает в наши ряды либо уже все знает от родственников, либо узнает, как Плискин из отчетов КГБ. Наша организация появилась вместе с этим городом, как ты думаешь, чтобы построить Эдем требовалось много усилий?

— Благодаря титаническим и героическим усилиям, которые прилагали строители, для постройки города в едином и свободном порыве Эдем был построен, — ответил Крис заученной цитатой из учебника истории.

— Достойный ответ достойного горожанина, — процедил Леруа. — Свободный единый порыв, какие пафосные слова, ложь всегда приятна. Не было единого, а тем более свободного порыва… Людей просто согнали на стройку и заставили работать под дулами автоматов. Там именно на фундаменте Эдема вместе с первым кирпичом было заложено и сопротивление против сената. Тогда мы были сильны, в наших рядах было много народу, но не было основной идеи, не было лидера. В итоге город был построен, и не успело смениться поколение, как бывшие рабы и надзиратели закрылись в золотой клетке. Я, конечно, немного утрирую, но так и было. Кто пойдет жить в пустошь? Когда можно жить построенном тобой городе? А что не на своих правах? Это пустяк. Большинство организаций, которое составляло сопротивление, исчезли сами путем роспуска, некоторым помогли. Мы последние кто выступает против власти, и нас не много если округлить выйдет наверно не больше трех тысяч. Но что такое три тысячи людей со своим личным мнением на пятнадцать миллионов остальных? По сути, мы теперь лишь кучка отщепенцев, которые либо пострадали лично вроде меня, либо которых разыскивают КГБ вроде тебя. Мы даже не можем добиться согласия между собой. Да и активных членов, которые действительно готовы бороться не больше сотни, остальные просто сочувствующие делу революции.