Роберт Силверберг - Далекие горизонты

В представимой близости от Хельвы не было ни одного корабля-мозга, с которым можно было бы вступить в контакт и воспользоваться им в качестве эскорта. Ей с Ниалом дали задание исследовать ряд совершенно неизвестных звездных систем. Да, ей было крайне тяжело возвращаться к Базе со своим первым эскортом тогда - давным-давно, - везя тело Дженнана, погибшего у Равеля. Разумеется, сейчас почти не было шанса, что она пойдет на самоубийство. Она же прошла специальное тестирование после того, как вернулась на Базу со своим первым похоронным грузом. И все же идея создать голографическую факсимильную программу прочно вошла в ее сознание. Значит, это все же было неосознанное стремление оттянуть признание самого факта смерти Ниала? Разумеется, она могла позволить себе такую психологическую аберрацию, если это можно назвать аберрацией. И ей вовсе не обязательно сообщать об этой выходке на Базу. Они там должны радоваться уже тому, что она готова взять себе нового партнера. Опытный корабль-мозг - высочайшая ценность для выполнения деликатных и важных заданий, а она - одна из самых лучших. Недаром же ее корабль перемонтирован и буквально набит всевозможной техникой, предназначенной для подобных кораблей и космических станций. Вроде этого проклятого искусственного тела, которое купил Ниал и которым она так и не воспользовалась. Просто не могла. Не могла заставить себя жить в Сорговском протезе! Ох, да знала она о Тиа и о том, что эта девушка была счастлива, получив возможность покидать капсулу и передвигаться. Чудненькое слово - «передвигаться»! Боже, какие споры и ссоры возникали у них с Ниалом по поводу протезирования вообще.

- Но ты-то снабдила бы меня искусственной рукой или ногой, если бы мне случилось их потерять, а? - Это был один из любимых аргументов Ниала.

- С тем чтобы мог ходить или действовать рукой - да, но это совсем другое дело.

- Это потому, что ты знаешь, что именно я использовал бы у тебя в первую очередь, а? - Он стоял почти вплотную к ее панели, так близко, что она видела, как гнев зажигает румянец на его щеках. Казалось, он вот-вот плюнет в ответ на ее непреклонность. - А кроме того, тебе ведь совсем не нужен мой… хм… мой короткий пальчик?

- Я полагаю, что в любом случае они этого не протезируют! - ощерилась она.

- Давай биться об заклад! - Ниал отошел от нее к своему пилотскому креслу и растянулся в нем, злобно поглядывая на ее консоль. - Твоя беда, девка, в том, что ты просто заплесневела в своем бочонке. Сидишь там загипсованная… А чего лишилась, не понимаешь. - Он горько усмехнулся.

Поскольку Хельва считала себя спокойной и трезво мыслящей, это обвинение ее укололо. И до сих пор жгло. В конце-то концов, может, ее мозг действительно так состарился, что она не в состоянии оценить физическую свободу? Но она не могла даже представить себе, что эту пустую оболочку она - Хельва - будет использовать для чего-то, будет ею манипулировать… И далеко не все корабли, с которыми она разговаривала о протезах Copra, считали их достаточной компенсацией или преимуществом по сравнению с жизнью в капсуле. А ведь некоторые из них были новичками. Конечно, Тиа - АИ (Алекс/Ипатия)-1033 когда-то в детстве бегала и не знала никакой «раковины», так что это совсем другое дело.

Вполне возможно, что ей - Хельве - следовало бы, как орал ей как-то на пределе своих голосовых связок Ниал, пройти полную переориентацию, изменить характер, «повысить свой моральный уровень». Ведь для корабля-мозга она отнюдь еще не стара. Ну почему она никак не могла принять протезирование, раз Ниал так страстно этого хотел? Они с Ниалом были такими давнишними партнерами, что вряд ли что-то изменилось бы кардинально в их отношениях, если бы она пошла на эту последнюю уступку.

Она-то ведь никогда не думала о себе как о какой-то механической весталке-девственнице. Это был лишь один из оскорбительных эпитетов, которыми швырялся Ниал. Просто она была приучена видеть себя такой, какой была на самом деле, и это въелось так глубоко, что лишиться своей «раковины» казалось ей необоримым стыдом. «Пользоваться искусственным телом было вовсе не адекватно тому, что у тебя отнимут «раковину», - орал на нее Ниал. Ее ограбили, лишили множества чувственных ощущений, а она твердит о выходе из «ракушки»! Не из «ракушки» она выходит, а сходит с ума! Но Хельва не могла, физически не могла уступить Ниалу в этом. Уступить. Оказать услугу. Слишком уж невыразительное слово, им не объяснить того ощущения, которое приходит к тебе, когда ты соглашаешься на это глупое и такое типично мужское требование. Что ж, она отказалась. И теперь жалеет об этом. Но если бы Ниал был сейчас жив, то согласилась бы она или нет? Вряд ли, ибо только факт его смерти вызывает в ней сожаление об отказе.