Игорь Дручин - Полигон неожиданностей (журнальный вариант)

— Что?

— Хотят выбраться задним ходом. Отрядил бы ты, Дима, спасательную команду.

Директор щелкнул переключателем:

— Экипажу Самохвалова приготовиться к действиям в аварийной обстановке.

— Не сядут по пути в ловушку?

— Проведу по пеленгу, — Дмитрий Иванович нахмурился и вытер вспотевшую шею платком.

Положение и в самом деле становилось угрожающим. Продвигаться вперед под бархан, значило создавать не просто аварийную обстановку, но при недостаточном запасе кислорода граничило со смертельным риском, так как мощности двигателя для преодоления бархана на глубине явно недостаточно, хотя прочность конструкции вездехода и позволяла такое путешествие. Это, очевидно, прекрасно понимал и экипаж вездехода. Шевеление песка прекратилось.

— Попали в аварийную обстановку. Принимаем меры.

Директор вздрогнул от внезапно возникшей связи, но тут же с завидной реакцией щелкнул тумблером.

— Продвижение вперед запрещаю!

— Ясно, Дмитрий Иваныч.

— Кислорода час тридцать. Через десять минут высылаю помощь.

— Зачем, Дмитрий Иваныч? — удивился Субботин. — Минут через пятнадцать-двадцать мы выберемся на поверхность!

Баженов побагровел от гнева: больше всего на свете он не терпел бодрячества и пренебрежения к реальной обстановке. Именно эти качества чаще всего создавали сложную ситуацию и приводили подчас в космосе к непоправимому. Заметив в студенте такие черты, Дмитрий Иванович вел за ним пристальное наблюдение, которое нередко заканчивалось отчислением из института.

— Донкихотствуете, Субботин? Даю двадцать минут. Не выберетесь — два штрафных балла!

— Вы меня не так поняли, — пытался возразить Михаил.

— Не теряйте времени, Субботин! — оборвал директор.

Миша пожал плечами, выключил микрофон и обернулся к экипажу.

— Саша, сколько песка над нами? Ты мерил по антенне.

— Два семьдесят.

— А труб для прохождения водных преград?

— Метра четыре-пять, — отозвался Сима.

— Отлично!

— Идея лихая, только удастся ли их поднять сквозь песок?

Саша с сомнением уставился на Субботина.

— Придется потесниться и часть песка спустить в вездеход. Обеспечимся кислородом, а там будем думать, как дальше.

— Поехали!

Сима метнулся к запаснику. Отскочили защелки, и крышка отошла к борту вездехода.

— Майя, посторонись!

Саша передал метровую трубу Михаилу, а тот осторожно, чтобы не сорвать уплотнители, уложил ее под люком. За первой трубой последовали остальные. Сима вставил трубу в приемный паз на крышке люка и включил гидравлику, открывающую задвижку.

— Навались!

Труба немного подалась, и тотчас из нее потек мелкий сухой песок.

— Прикрой, чтобы поменьше, — скомандовал Смолкин.

— Удержишь его, как же! — подставив ладонь под трубу, пробурчал Саша.

— Майечка! В запаснике пластиковая планка!

Планку подставили под трубу. Михаил и Саша ухватились за нее и удвоили усилия. Сначала труба пошла довольно легко, потом застопорилась. Планка не закрывала полностью отверстие, и песок, хотя и медленнее, сыпался из неприкрытых щелей узкими струями. Сима нарастил вторую секцию. Дальше подъем трубы пошел еще хуже, и Смолкину пришлось вращать ее накидным ключом. Между тем куча песка в вездеходе росла, грозя заполнить все свободное пространство. Когда попытались пристроить снизу четвертый метровый отрезок, пришлось отгребать песок в стороны. Последние полметра до поверхности продвинулись сравнительно легко. Труба стремительно выдала последнюю порцию песка и иссякла.

— Кажется, пробились!

Субботин поднял переднюю стеклопластовую часть шлема, достал тампон и промокнул капельки пота на лице. Затем потянулся к тумблеру связи и сел на песок, так как ноги оказались засыпаны выше колен. С трудом освободив сначала одну ногу, затем другую, он включил микрофон:

— Экипаж ликвидировал опасность кислородного голодания. Через несколько минут будет установлена телевизионная связь.

— Доложите, что предприняли.

— Подняли трубы выше песка.

— Ясно. Нужна ли помощь?

— Попробуем сами.

— Хорошо. Ждем видеосвязи.

Субботин опустился в кресло и, расслабляясь, вытянул ноги, однако мысль, что время идет, а он ничего не может придумать, угнетала его. Он чувствовал себя виноватым в том, что вызвал раздражение у директора неосторожным словом и теперь команда могла ни за что потерять два драгоценных балла. Правда, по интонации Баженова Михаил понял, что гроза, в основном, пронеслась, но кто знает…