Александр Колпаков - Гриада (Художник Л. Смехов)

Словно небесный великан взглянул на нас своим огромным зловещим оком. Видимый диск звезды был в десятки раз больше солнечного, наблюдаемого с Земли. В довершение всего светило увеличивалось, распухало на глазах. Во все стороны от него тянулись огромные газовые струи.

— Вспышка Сверхновой! — воскликнул Самойлов. Он был явно взволнован.

О сверхновых звёздах я знал лишь по учебникам астронавигации, где о них вскользь упоминалось, и не придал большого значения волнению академика. Временами часть поверхности звезды мутнела, заволакиваясь клубящимися газовыми вихрями, и казалось, что звезда подмигивает нам.

С трудом разбираясь в необычном узоре созвездий, я всё-таки определил, что астролёт на пути к созвездию Змееносца. Это было утешительно: мы не слишком уклонились от недавно намеченного Самойловым пути. Значит, всё в порядке?./ И я вопросительно повернулся к учёному.

— Проклятая звезда, — с досадой заговорил он. — Она закрывает нам путь к искомой жёлтой звезде. Мы должны обогнуть её, а это уменьшит нашу скорость до черепашьего шага, и мы потеряем массу времени и топлива.

— Почему надо так сильно изменить курс? — удивился я.

— Потому, что надо читать книги, — неожиданно рассердился академик. — Разве тебе неизвестно, что в результате вспышки сверхновых звёзд вокруг них образуются гигантские туманности, состоящие из раскалённой материи? И что они имеют размеры в пять-шесть световых лет?

Я смущённо молчал.

— Это ещё не всё и даже не самое главное, — продолжал он. — Раскалённые газовые массы несутся наперерез нам со скоростью шести тысяч километров в секунду.

— По сравнению с нашей — это ничтожная скорость, — осторожно вставил я.

— Неужели? — с иронией возразил академик. — А тебе известно, сколько времени они в пути?! И потом ты забываешь о поле тяготения (я невольно прислушался к зловещему гулу приборов). Если сила притяжения Сверхновой искривит прямолинейный путь нашего корабля, то гибель «Урании» неизбежна…

— Значит, нужно тормозить до нуля, чтобы свернуть в сторону?

— Нет, наоборот: надо развить самую большую скорость. А свернуть в сторону «Урания» не может: или ты опять забыл, что при скорости в 90 тысяч километров в секунду можно двигаться только по лучу света — только по линии светового луча? Как межзвёзднику это тебе должно быть хорошо известно. Нужно проскочить зону вспышки Сверхновой, прежде чем раскалённая материя перережет нам путь!…

С помощью электронного прибора я быстро высчитал: газовые вихри пройдут оставшееся до нас расстояние за два с половиной часа. Медлить было нельзя Я бросился к диску включения главного двигателя.

… Прошло полчаса. Экраны заволокло туманной дымкой, пронизанной ярко-синими и бело-голубыми газовыми вихрями. Я всё подбавлял и подбавлял мощности. Двигатель ревел, сотрясая корпус «Урании». Вытирая со лба холодный пот, я неотрывно следил за стрелкой акцелерографа. Автомат монотонно сообщал о нарастании скорости:

— Двести «жи»… пятьсот… девятьсот «жи» * * «Жи» — ускорение, с которым любое тело падает к поверхности Земли. Равно 9,8 м/сек2. .

— Представляешь, какие грандиозные процессы совершаются сейчас в недрах этой Сверхновой! — с хорошо знакомым мне воодушевлением начал вдруг Пётр Михайлович. Как видно, его ничто не смущало, даже наша возможная гибель, которую он только что предрекал. — Сверхновые звёзды — это особый тип неустойчивых, самовзрывающихся звёзд. В их недрах в результате ядерных реакций сгорает весь водород, развиваются температура, равная миллиардам градусов, и чудовищное давление в сотни миллиардов атмосфер!!! С огромной скоростью звезда сжимается, и сразу бурно освобождается энергия тяготения. Избыток световою излучения срывает со звезды её «одежды» — внешние слои, которые с огромной скоростью уносятся прочь, в мировое пространство. Остаток звезды спадает к её центру, как карточный домик. Диаметр звезды уменьшается до десяти… да-да, всего до десяти километров! Представляешь, насколько плотно утрамбовывается её материя, если напёрсток с веществом звезды весит сто миллионов тонн!…

— Не увлекайтесь, — предупредил я учёного. — Нам пора стиснуть зубы и распластаться в креслах, ибо ускорение корабля всё нарастает.

Мои слова тотчас «подтвердил» говорящий автомат.

Академик умолк, с трудом переводя дух. Вскоре нельзя было шевельнуть ни рукой, ни ногой… Десять тысяч метров в секунду за секунду — так нарастала наша скорость. Тысячекратная перегрузка веса! Это был предел защитной мощности антигравитационных костюмов. Выйди сейчас они из строя — и конец. Ведь при таком ускорении каждый из нас весил семьдесят-восемьдесят тонн! Нас мгновенно раздавила бы собственная тяжесть.