Марк Лоуренс - Убить одним словом

– Да.

– Это правда тупо, – кивнул Джон.

– Это гениально! – сказал Саймон.

– Почему тебе не нравится это заклинание, Ник? – Миа наклонила голову набок, наблюдая за мной. Как оказалось, мне нравилось внимание с ее стороны.

– Практически все, что происходит в этой игре, дает тебе шанс. Ты делаешь спасбросок или какой-то другой бросок, и если на дайсе выпадет хорошее число, то ты можешь выбраться из тяжелейшей передряги. Это может быть на грани невозможного. Один шанс из двадцати. Один шанс из сотни. Но тебе дают шанс. Не выбор, а шанс. Но это? Это ничто. Человек с заклинанием говорит «Умри», и ты умираешь. Вот и сказочке конец. – Я пожал плечами. – Мне это не нравится.

Миа поджала губы, затем кивнула:

– Я понимаю.

Игра продолжилась. Свиток отправился в рюкзак Никодимуса: он был слишком ценным, чтобы его использовать, но и без использования вызывал волну беспокойства у всех за столом. Несколько часов прошли незаметно, как это всегда бывает, когда ты во что-то погружаешься с головой. Настоящий мир отодвинулся на задний план, а воображаемый мир Элтона попал в свет рампы.

Миа оказалась смешливой, временами шокирующе грубой и весьма хитроумной, за счет чего она достигала задуманного. Я то и дело украдкой посматривал на нее. Она с головой ушла в игру, чего у меня так толком и не получилось, меня всегда что-то сдерживало. Я хотел быть похожим на нее. Если я и умру молодым, я хотел хотя бы выжать из жизни последние соки. Но собственную природу изменить невозможно. Даже если сама жизнь приставит ствол к виску.

– Ты в порядке, Ник? – спросила Миа, держа наготове в кулаке дайсы. – У тебя бледный вид.

– Все хорошо, – отмахнулся я. Боль в ноге на мгновение ослабла.

В больнице тебя просят оценить свой дискомфорт по шкале от нуля до десяти. Ничего лучшего они не смогли придумать, но боль ничего не говорит о природе этого зверя. Боль может оставаться такой же, пока ты меняешься. Это как с поднятым большим пальцем на руке. Он закрывает обзор ровно настолько, насколько близко он поднесен к глазам. На расстоянии вытянутой уки он закрывает лишь кусочек неба. Поднеси его поближе, и он закроет собой почти все, выдворяя мир на периферию зрения. Игра помогла мне переключиться на что-то другое. Большую часть игры боли в длинных костях моих ног и дискомфорт в желудке лишь немного раздражали. Временами они были подобны копью, пригвоздившему меня к тому факту, что я болен.

– Итак… – Элтон закрыл свой блокнот и сгреб в кучу дайсы. – Игра продолжится в другой день, потому что мне пора. – Он принялся запихивать книги в свою сумку. – И что осталось узнать – это все-таки в чем же прикол твоей шапки, Никки? – Он широко улыбнулся.

Внезапно все взгляды устремились на меня. За столом я было и забыл о том, что на мне надета шапка. Она сразу же показалась очень тяжелой. Мне захотелось соврать. Сказать, что волосы у меня выпадают от нервов. Это называется «стрессовая алопеция». Я нашел термин в словаре. Но хотя мне было невероятно, исключительно, баснословно стыдно признаваться в том, что у меня рак, все-таки еще хуже было объявить о том, что я начал лысеть в пятнадцать лет без уважительной причины.

– Да, почему ты в шапке, Ник? – с улыбкой спросила Миа.

Во рту у меня пересохло, и внезапно я понял, что не могу справиться с дрожью в голосе. Словно я в любой момент мог разрыдаться или вытворить что-то в равной степени глупое.

– Я не ходил в школу в этот четверг и в прошлый четверг тоже не ходил, потому что я был в онкологической палате.

– Онко – что? – фыркнул Джон.

– Палате? – нахмурился Саймон. – Типа, в больнице.

– Рак, – угрюмо сказал Элтон. – Не круто, чувак. Над этой хренью не смеются. Не шути так с нами.

Я умолк. Хоть мое внимание и было поглощено попытками составить слова в предложения недрогнувшим голосом, я был поражен тем фактом, что все ребята сказали почти точно то же, что в моем странном больничном видении.

– Я не шучу. – Я стянул с головы шапку.

Молчание. Все четверо уставились на мою бледную макушку, проглядывавшую сквозь редеющие черные волосы.

Элтон заговорил первым:

– Не, мужик… – Он встал со своего стула, его черные глаза заблестели. – Этого не может быть.

– Рак? – прошептал Саймон, не поднимая глаз.

– Только не в мою смену. – Вопреки всем ожиданиям, Элтон обошел стол за три шага и буквально поднял меня со стула, чтобы обнять. Меня никогда до сих пор мальчики не обнимали. Да и девочки, если уж на то пошло. Только мать по особым случаям, да и две моих бабушки на Рождество. Я стоял, не зная, что делать с моими руками, стиснув зубы, чтобы не выплеснулись накопившиеся эмоции.