Николай Зеляк - Роза на острие копья. Фантастическая повесть

Если в архаичные античные времена люди занимались философией, наукой, искусством, архитектурой, спортом, развлекались на аренах, а также полезно проводили время в термах, то наступившая эпоха все эти начинания сильно пересмотрела.

Нельзя категорически утверждать, что в новую эпоху наука отсутствовала совсем. Нет, она была. Но она была средневековой. Эта наука, в основном, занималась изобретением вечного двигателя, превращением свинца в золото и предсказанием судеб человека с помощью неподвижных звёзд. Занятие воистину достойное тех, кто трудился на этом поприще! Ведь для них, главным был сам процесс, а не конечный результат. А оный был так же недостижим, как линия горизонта. Но они об этом не догадывались. Со стороны всё это напоминало бесконечное наступление на одни и те же грабли, в надежде на то, что этот садовый инструмент, на этот раз, промажет мимо лба.

Перемены коснулись и изобразительного искусства. Оно стало аскетичным и строгим. В нём доминировало изображение божества и идея поклонения ему.

В скульптуре, вместо тела человека, стала изображаться его душа, укутанная в длинные одежды. Поскольку душа бестелесна, то и скульптурное изображение её тоже получалось бестелесным. А если всё же ваялась фигура человека, то она изображалась воздержанной, костлявой и согбенной, а лик её – скорбным…

Вместе с, ушедшими в прошлое, банями и термами глупых, но гигиеничных античных «дикарей», у представителей нового мира исчезла привычка мыться. За ненадобностью. Поскольку в необходимости банного объекта нуждалось только тело. А тело нынче никого не интересовало. Главное – душа. А она каждый день очищалась молитвой. И не только каждодневно, но и каждоночно для особо ретивых. Ведь всякому хотелось устроиться в тёплых и бесконфликтных заоблачных краях после бренной земной жизни. А попасть туда можно было, только постоянно умоляя об этом.

Конечно же, новая эпоха опередила «отсталую» Античность и в области военного дела. А если точнее, то в оснащении боевой амуницией конкретно взятого бойца.

Если сравнивать римского легионера с воином новой эпохи – рыцарем, то это сравнение будет далеко не в пользу римлянина. Римский воин будет выглядеть смешно, если не сказать больше. Ну что у него за внешний вид? Он совсем не милитаристский. Сандалии на босую ногу, латы, которые едва прикрывали живот, и шлем, который только наполовину защищал голову. Дополняли картинку короткий меч и щит. И это всё. Ну, совсем не страшно. А то, что он был подвижным и искусным в бою, было совсем не в тренде. У него всё ещё оставались обнажёнными такие части тела, как руки и ноги. А это, в условиях новой этики, выглядело, мягко говоря, неуместно.

Другое дело добропорядочный благородный рыцарь. Он был закован в латы с головы до пят. Даже лицо закрывалось забралом. И только сквозь щель в забрале были видны воинственные рыцарские глаза. Надо полагать, что в своей экипировке он чувствовал себя так же уютно и безопасно, как килька, закатанная в консервную банку.

Иногда латы, по своему весу, превосходили вес хозяина. Но это было не так страшно. Главное, чтобы оруженосцы помогли рыцарю взгромоздиться на боевого коня. После этого перед ним стояла простая задача: махать мечом. Здесь особой изворотливости не требовалось. Здесь нужна была только выносливость и упёртость.

Если римского легионера поражали в бою, то он падал на землю без особого шума. Мягко. Шмяк и всё.

И совсем другое дело, когда с лошади валился бронированный воин. От грохота, произведенного рыцарем, вздрагивало всё ближайшее его окружение. И окружение это тут же делало безошибочный вывод: ага, кажется, рыцарь свалился!

Рыцарь, в отличие от римского воина, изначально считал и себя и свои поступки благородными.

Римский легионер, по простоте душевной, удовлетворялся только тем, что могло дать ему его военное ремесло. Его грубая солдатская душа большого не требовала. Она всегда стремилась к простым человеческим радостям. А это иметь вдоволь еды и вина, много золотых монет, да любовь девушек с пониженной социальной ответственностью.

Перед благородным рыцарем стояли более высокие цели. Его душа рвалась к чему-то возвышенному, а, в иной раз, и недосягаемому.

По существу, настоящего рыцаря в этой жизни интересовали только три вещи: поиск Святого Грааля, сражение с драконом и служение прекрасной Даме.

Поиск Святого Грааля . Грааль – это чаша, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Мессии, распятого на кресте. Рыцарь, нашедший её, мог обрести бессмертие или что-то ещё, в том же духе. Так что игра стоила свеч.