Георгий Смирнов - Город Сириус

После этих слов запись прервалась.

– О боже, бедный Ник. Теперь я понимаю, почему он избегал общения со мной, хотел оградить от опасности. Сейчас-то хоть вы мне верите? – едва сдерживая слёзы, произнесла Вирта.

– Откровенно говоря, эта запись подтверждает слова Собакина о том, что Ник сошёл с ума. Он поверил в то, что создал некий сверхразум, который теперь хочет убить его, а заодно и всё человечество. Вы-то сами верите в это? Насколько я знаю, даже ваша наука отрицает войну человека и машины.

– Если хотите знать, что думают по этому поводу учёные, – приходите к нам в наукоград послезавтра. Будет международный симпозиум. Съедутся лучшие умы из десятка стран. Модерировать одну из сессий должен был Ник, но теперь это дело доверили мне. Я дам вам слово – и вы сами всё выясните у программистов, что они думают по поводу сверхинтеллекта.

– Ну уж нет. Мало того что вы подставили Собакина, так ещё и меня хотите? Вам отлично известно, что учёные мне не поверят и попросят доказательства. А что я предъявлю? Видео с откровением покончившего с собой сумасшедшего? Представляю, какой скандал раздует пресса после эмоциональных выступлений учёных. Меня точно уволят.

В этот момент сотовый телефон Григориуса разразился громким звонком. В трубке послышался встревоженный голос Валерьяна.

– Случилась беда! Срочно приезжай в операционное отделение нашей больницы!

– Что случилось?

– Не по телефону! Расскажу при встрече! – быстро проговорил оперативник и сбросил вызов.

Выброшенная в кровь доза адреналина заставила Григориуса напрочь забыть про изъятие техники и спешно направиться в больницу.

О боже, если бы у меня не было дурных снов, я мог бы быть заключённым в ореховой скорлупке и считать себя королём Вселенной.

Вильям Шекспир

Вбежав в приёмный покой операционного отделения, Григориус увидел Валерьяна. Рядом с ними с отрешённым, потерянным взглядом и мокрыми от слёз глазами стояла жена Романа – третьего члена следственной группы, возглавляемой Григориусом.

– Где Роман? Что произошло? – с ужасом произнёс Григориус.

– Он выпал из окна своей квартиры. Сейчас врачи борются за жизнь. Хорошо, что на каждом этаже были натянуты верёвки для сушки белья, они снизили скорость падения и смягчили удар о землю, – ответил Валерьян.

– Боже мой, это я во всём виновата, – в слезах прошептала жена оперативника. – Пилила его постоянно. Вот и сегодня он пришёл немного поддатый. А я снова за своё… мол, какой ты мужчина, если до сих пор даже окно починить не можешь, оно уже год плохо закрывалось. А потом вообще сделала вид, что обиделась, и ушла в театр с подругой. Когда вернулась, около дома уже было много людей, полиции…

В который раз ощутив те самые чувства неизбежной фатальности бренного бытия, когда жизнь близкого человека висит на волоске и ты ничем не можешь ему помочь, – присутствующие погрузились в долгое молчаливое и мучительное ожидание того окончательного вердикта, который где-то там на небесах принимает всемогущий вершитель наших судеб. Лишь изредка простые смертные люди бросали друг на друга испуганные взгляды, когда вдали начинали слышаться приближающиеся шаги врачей.

Наконец из операционной вышел доктор. Снимая с лица повязку, он сообщил, что их коллега потерял много крови, но теперь его жизнь вне опасности.

– Где он? – спросил следователь.

– Сейчас находится в реанимации, – ответил хирург.

– Мне нужно срочно поговорить с ним, – бросил следователь и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом направился искать реанимационную палату, в которой лежал оперативник.

От неожиданности доктор даже не успел ничего сделать, чтобы остановить нарушителя порядка.

Остальные оперативники и женщина ринулись за ним, однако громкий командный окрик хирурга («Уважаемые, туда нельзя, тем более скопом, это вам реанимация, а не цирк») заставил их вернуться обратно в приёмный покой.

Обнаружив искомую палату, Григориус вбежал в неё. Его коллега, бледный и обессиленный, лежал на кровати, подключённый ко множеству приборов и трубок. Почувствовав, что кто-то склонился над ним, едва живой Роман предпринял усилия, чтобы раскрыть глаза и сфокусировать взгляд на лице посетителя.

– А, это ты, – произнёс он, узнав в ночном визитёре следователя.

– Да, я. Что случилось? – спросил Григориус.

– Не знаю… затрудняюсь сказать… я заснул… потом провал. Очнулся уже здесь, – прошептал Роман. – А что известно тебе?