Максим Парамохин: Две грани нейробука (СИ)

Обзор на многие километры вокруг, обдувающий тело поток свежего воздуха, головокружительные сальто — все это вживленная в мозг машина бесстрастно фиксировала.

И записи можно воспроизвести на любом другом нейробуке, позволяя человеку на земле в полной мере ощутить восторг от прыжка с огромной высоты.

Однако по сложившейся в ФИОМСе практике сырые записи редактировали, удаляя предварительную подготовку, неудачные маневры и трюки, напряжение мышц и другие малоприятные ощущения. Законченный нейроклип оставит за рамками восприятия все лишнее, сохранив потрясающий вид с большой высоты, чувство безграничной свободы и невероятной скорости, восторг полета.

Дополнительно можно наложить подходящую музыку, благо, соседка по дому Джесина, темнокожая женщина сорока лет, любившая заплетать волосы в дюжину косичек и красить в дюжину цветов, как раз увлекалась ее сочинением, и они частенько объединяли свои творения ради большего эффекта.

Но сперва надо вырезать из нейрозаписей все лишнее. Работа несложная, хоть и длительная — сегодня пять прыжков. К тому времени, когда самолет приземлился на одном из пригородных аэродромов Остина, Джантор закончил три.

Отвезли Эвандора в больницу, а пока управляемая автопилотом машина везла к дому, сделал четвертый.

Дом N 47 по улице Вебера представлял собой типичный двухэтажный коттедж на восемь человек, в каких жило подавляющее большинство фиомсян. Окрашенное в серое с голубым здание буквально утопало в зелени фруктовых деревьев. Сейчас, в пору цветения, их покрывали мириады распространявших изумительное благоухание цветов, а к концу лета ветви согнуться под тяжестью сочных плодов. Можно будет, не покидая веранды, сорвать грушу или набрать горсть вишни, либо, идя к дому по асфальтовой дорожке, выбрать один из пяти сортов яблок.

— Как прыжки? — окликнул их лежавший на кушетке Мозакро. Высокий, худощавый, с вечно растрепанными волосами мужчина лет пятидесяти, он работал зоотехником на ближайшем животноводческом комплексе, а в свободное время редко вставал с расположенного на веранде лежака. Ярый спортивный болельщик, он следил за соревнованиями во всех главных и дюжине второстепенных лиг, и мог часами рассуждать о шансах той или иной команды. При этом на собственно спортивных площадках рвения никогда не проявлял, играя довольно вяло.

— Не считая сломанной ноги Эвандора, все отлично.

— А с ним что случилось?

— Неправильно уложил парашют, тот и не раскрылся.

— И отделался сломанной ногой? — Мозакро приподнялся на локте.

— Я успел догнать. Приземлялись на одном, получилось жестковато.

— От этого парня вечно одни неприятности, — проворчала, появившись в дверях, Касанта, высокая женщина с широким круглым лицом, темными, заплетенными в косу волосами и пухлыми руками, сейчас обсыпанными чем-то белым. Похоже на муку.

Наверное, опять что-то печет. Да, из кухни долетает весьма аппетитный запах. Она любила готовить не меньше, чем Джантор с Шинвином — прыгать, рискуя свернуть себе шею. Что ж, одни собирают головокружительные ощущения, другие — великолепные вкусы.

Следом за Касантой на улицу выскочил ее пес Роби — маленький веселый сгусток блестящей розовой шерсти.

— Эвандор нормальный, просто иногда ошибается. Как насчет нейроклипов? — сменил он тему. Все свои творения Джантор сначала представлял на суд соседей.

— Я только за, — встал с кушетки Мозакро.

— Мне надо еще минут пять, поставлю пудинг в духовку и присоединюсь, — Касанта вернулась на кухню.

Сверху спустились Джесина и Тэйласт, невысокий, но очень мощный парень, любитель бодибилдинга. Вообще Джантор мог переслать клипы им прямо в комнаты, радиоволны свободно проходят сквозь стены. Но по негласной традиции, когда один из жильцов хотел порадовать остальных своим достижением, будь то новая музыкальная композиция, вкусный пудинг, запись головокружительного прыжка или еще что, они всегда собирались лично.

Нейроклипы всем понравились.

— Однажды я прыгну вместе с вами, — пообещал Мозакро.

Он говорил так почти каждый раз, но дальше слов дело не шло.

— Ты впустую потратишь время, — возразила Джесина. — Там на минуту свободного падения приходится два-три часа подготовки. Поездка на аэродром, укладка парашюта и прочая скукота. Нейроклип есть квинтэссенция всего лучшего.

В отличие от Мозакро она один раз прыгала, и этим ограничилась. Порой нейроклипы действительно играли с человеком подобную шутку. Прокрутив на вживленном компьютере сотни головокружительных трюков, сделанных мастерами, новичок бывал неприятно удивлен, какая большая подготовительная работа требуется для короткого, но восхитительного прыжка. Который у перворазников в силу отсутствия опыта получался простым, а то и корявым. Так что многие после единственной попытки возвращались в категорию фанатов нейроклипов.