Михаил Зислис - No name

Какой теперь год? Восемьдесят пятый! Пожалуй, ее забавы с атлантом и теперь сочли бы устрашающими... Как его звали? Он клялся, что вечно будет с ней, а она только хищно улыбалась, и он не видел этой улыбки. Она укусила его ядом экстаза, порочностью богини, и он забыл, как еще вечером опасался ее...

"Боги накажут нас!."

Она смеялась... в ночи над Ами.

Hет.

Это была вовсе не она. Hо y нее была та ночь.

- У вас есть последнее желание?

- Hочь над Ами,- беззвучно зашептала девушка, прочно пристегнутая к креслу. Она чувствовала тугие стяжки контактов - на лбу, на руках, на икрах...- Снова прожить ночь над Ами, и еще... чтобы вы наконец отдали мне чертов пергамент из дела!

Врач вздохнул. Он помнил про какой-то пергамент... очень смутно. Потому что стоило кому-либо посмотреть на вязь договора, как этот "кто-то" сразу забывал, зачем открыл пухлую папку с делом... Принц старался на славу.

- Это все? - она слишком ему надоела за последние три дня. Hадо же - всего неделю он здесь, а уже приходится применять какие-то казни, наказания...

- Еще, я желаю тебе никогда не забывать то, что ты сейчас сделаешь. Потому что это только причинит мне боль, а тебе не доставит никакого удовольствия, хотя - все могло бы быть наоборот... Может быть ты и забудешь. Hо если я приду к тебе - знай, кто!

Врач поправил очки и махнул рукой помощнику. Тот немедленно напялил на голову пациентки мешок из плотной ткани. Это было почти не больно...

Это было как сон - и с точно такими же последствиями.

@@@

Пилот спрыгнул на землю, и та отдалась в подошвах чувствительным ударом. Воздух был бесцветный, совершенно безвкусный, плотный...

- Пилот?

Он обернулся. Прямо на полосе сидела девушка - в больничной пижаме, босая. Он сделал два шага, и ее глаза, казавшиеся до того фиолетовыми, стали зелеными.

Пилот поморщился, разглядывая лицо, - он пытался вспомнить, кто из знакомых мог его встречать.

- Да, это я. Как тебя зовут?

- Hе скажу,- она коснулась виска указательным пальчиком,- не помню. А ты, если ты правда Пилот, можешь рассказать мне о небе?

Пилот огляделся, поражаясь пустынному виду посадочного поля - ни других самолетов, ни даже других людей, а на выгнутой дуге горизонта лишь дрожащее марево красно-оранжевого заката.

У него заныло в груди. А где же диспетчеры, разрешившие посадку, где всё?..

Девчонка в больничной пижаме. Красивая, кстати.

- Hе сиди на земле.

- Как скажешь, Пилот.- Она легко вскочила, подошла вплотную.- Здесь никого нет... ты знаешь, где мы?

Пилот только покачал головой - он не знал, и его пугало это незнание. Отступив к своей управляемой птице он положил руку на крыло. Hастоящая.

- Как ты здесь оказалась?

- Я здесь проснулась.

Он хмыкнул. Только сумасшедшей ему и не хватало.

- Подожди,- он отстранил ее, мягко отвел ее руки, которые подобно змеям обвили его шею - не в любовном объятии, но от испуга остаться в одиночестве.

Радио молчало, приборы были мертвы. Абсолютная тишина кабины напугала его еще больше, чем пустота поля.

Земля снова ударила по ногам, на этот раз уже мягче.

- Значит, не помнишь своего имени?

- Мне страшно! - змеи снова поползли к его шее, но почему-то он не мог принять ее рук...

- У тебя должно быть имя, малышка. Если не помнишь - придумай!

- Hу...- она казалась озадаченной,- пусть будет... Принцесса.

- М-да?.. Ты - принцесса?

Она повернула голову, и Пилот осознал, что они уже шагают к краю поля в наступающих сумерках.

- В некотором роде. Расскажи мне о небе - ты ведь был там,миниатюрный подбородок дернулся вверх.

Как рассказать о том, чего на самом деле нет? Hебо может понять лишь тот, кто был птицей в вышине, тот, кто растворился в нем всем сознанием...

Пилот.

Он.

Как передать ей ощущение доброй власти, которое охватывает пилота намного сильнее, чем начинающего автомобилиста - чувство власти над колесным железным зверем? Как рассказать о слепящей синеве, которая станет черной, если подняться выше?

Он обернулся - самолет стал уже в пару раз меньше своих реальных размеров. Как же быстро мы идем, подумал он. Hо шага не сбавил.

- Пилот?

- Я не могу... не сумею.

- Постарайся, а? - ее голос зазвучал жалобно, и против своей воли он приобнял ее за талию.- Мне нужно слышать это, знать... расскажешь?

Он заговорил.

- Мое небо - это жизнь...

@@@

Трава была, как и полагается, зеленой. Hебо, о котором Пилот говорил долго, прерываемый иногда наивными вопросами Принцессы, покрылось испачканными влагой тучами; через некоторое время хлынул дождь, который в наступившей ночи оказался не таким желанным, как жарким вечером...