Павел Михель - Мир, который не вернуть. Том 2 - Год Первый

– А ты точно знаешь, куда надо идти? – спросил я.

– Да… я же говорил, что помню карты, которые были у папы на столе. Да и что был тут не раз. Где-то тут он хотел построить небольшой дачный поселок. Помнишь, мы проходили через такое огромное поле?

– Где куча пней валялись?

– Да, это рабочие начинали работать. Срубили деревья, и половину пней выкорчевали… – он резко замолчал.

Я отвернулся, и только сейчас заметил, насколько пустеет мир с наступлением зимы: птиц не было видно, одни только тени ворон перелетали с ветки на ветку, возможно, ожидая добычу в виде нас. Их чёрные глаза-бусинки сверкали с какой-то опасной радостью, как будто они осознавали наше бессилие.

Листья, некогда радовавшие глаз своей силой и цветом, превратились в похоронный прах жизни под ногами, а солнце так и не появилось из-за нескончаемого, и почти непроницаемого, слоя облаков, оставляя нас наедине с этим неприятным миром. Оставался последний природный удар, который, к нашему счастью, ещё не последовал – холод. Это хоть как-то радовало.

– Долго нам ещё идти? – буркнул я недовольно. Даже злиться не было сил.

– Да мы уже почти пришли, не парься, – Максим усмехнулся. – Тут немного осталось…

– А что потом? – спросил я. – Вот мы выйдем к дороге, а куда потом?

– Естественно, мы пойдём в город. Идя через лес, мы сократили дорогу наполовину. Значит, как только выйдем, останется пройти лишь пару километров.

– Ага, а дальше куда? Там уже полно восставших…

– Это тебе решать.

– Не понял…

– Я всего лишь мальчик. Ты больше меня, сильнее, у тебя есть оружие… – Максим указал на мой рюкзак, где лежал пистолет. – Вот и решай: захочешь, уйдём снова в лес; захочешь, обоснуемся где-нибудь на окраине. Но далеко от города не уйдёшь: там еда, вещи какие-никакие, да и есть где обосноваться. А в лесу или ещё где – мы быстро закончим.

Я откинулся назад, упёршись руками в землю. По небу, будто сбегая отсюда, летела стая птиц, унося меня с собой.

Глаза сами по себе закрылись.

Не знаю, сколько времени прошло, но холод успел проникнуть до костей, и даже, как будто, дальше. Максим сидел рядом, его маленькое спящее лицо выражало полнейшее спокойствие. Он мягко и размеренно дышал.

Тело, налитое свинцом, не давало встать.

– Максим… – тихо позвал я. Результата не было. – Максим! – я повторил громче. Он лишь слегка промычал. – Максим! – я перешёл на крик. Наконец, он открыл глаза и сонно посмотрел на меня.

– А?.. что?.. – он съёжился и потёрся руками. – Как холодно-то…

– Я встать не могу… – виновато признался я. – Так сильно замёрз, что тело не слушается. Похоже, ноги затекли ещё.

– Сейчас, – ответил Максим, со вздохом встал, даже чуть не упал, но вовремя схватился за ствол дерева.

Он подошёл ко мне и начал поднимать. Ноги были как дубовые палки: не слушались, и не сгибались.

Кое-как, я смог встать слегка поддерживаемый Максимом.

― Как пират… из мультиков, – тихо подытожил я.

– А что дальше? – спросил парень.

– Мы… Я немного расходился, мы вышли к дороге. Нечего больше рассказывать, – ответил я, а затем резко вспомнил: – Я вспомнил кое-что… Боль… Помню, резкую боль в груди, а потом… Потом очнулся здесь.

Болела рука. Наручник сильно натирал.

– Остался последний вопрос, и закончим. Костя – это ведь твоё имя, да? – я кивнул. – Уф… уф-уф-уф… как бы это объяснить… Этого Максима… не существует, понимаешь?

– В смысле «не существует»?

– Это… уф… – он тяжело выдохнул и обхватил рукой шею. – Это проекция твоего сознания, понимаешь? Чтобы снять боль. Вот… – парень, видимо, ждал моего ответа, но я не мог что-либо ответить, и он продолжил: – И мне нужно знать, что было до его появления? Ты помнишь что-нибудь?

– Я… я не понимаю…

– Помнишь, ты говорил, что Максим вскрывал мертвеца? Как это мог сделать ребёнок? Подумай сам: разве ему бы хватило силы? Если это тебя не убедит, посмотри на свою одежду – это всё сделал ты. И когда мы встретили тебя, идущего по обочине, ты странно шёл, даже с кем-то говорил… его никогда не было… Да и еды не хватило бы на вас двоих – сам подумай.

– Но… как же?.. нет…

– Прошу, послушай, ты помнишь что-нибудь ещё? Что-нибудь до его появления?

Я плохо соображал, но всё-таки попробовал вспомнить что-нибудь ещё – от этого лишь сильнее разболелась голова. Что-то тёплое заструилось по верхней губе.

– Я… не помню, – выдавил я из себя. У меня была почти истерика.

– Это точно блокировка памяти… – он пометил себе в блокноте и закрыл его. – Файн, зетс ол. Что-то плохое произошло в прошлом, и твоё неокрепшее сознание закрылось таким вот щитом. У меня был подобный случай в практике, когда у пациента убили всю семью на глазах. Он тоже выдумал друга, который взял на себя боль… Сейчас тебе нельзя волноваться, иначе галлюцинации вернутся. Действие того препарата, что мы вкололи, скоро кончится. Сейчас дам тебе снотворное… – парень достал из ящика небольшую воду, упаковку и выдавил оттуда пару таблеток. – Хорошо запей.