Павел Михель - Мир, который не вернуть. Том 2 - Год Первый

Внезапно, Максим взял мою руку сзади и довёл нож в голову до самой рукояти. Я не успел понять, что произошло, и как это случилось. Нож вошёл в голову, словно в масло.

Голова восставшего с тяжестью упала вниз, теперь он избавился от бесконечного кошмара.

– Видишь, это просто, – тихо сказал Максим, и встал рядом.

Руки дрожали, я не мог пошевелиться, всё вращалось перед глазами. Я смотрел на руку, в которой был нож, и не мог понять, что происходит, всё вертелось, затошнило.

– Достань нож, не бойся, – сказал Максим. Он заметно повеселел. – Думаю, ты откажешься, а я вот повеселюсь с ним ещё.

– В каком смысле «повесишься»? – тихо спросил я.

– Узнаешь, – в голосе его звучали весёлые нотки. Я понял: для него это было игрой, не более. – Ну же, я не смогу всё делать за тебя всегда.

– Но… я не могу! Руки не слушаются! – я сорвался на крик. Его голос сильно давил.

– Тише, успокойся. Смотри, он теперь безобидный. Его нечего бояться, – Максим обхватил его голову и покачал несколько раз. – Видишь?

– Но… – я попытался возразить, но Максим резко меня оборвал:

– Без «но». Делай.

Я послушно достал нож трясущейся рукой. Пришлось сильнее сжать руку, чтобы рукоятка не проскальзывала в руках. Всё ещё в шоке, я отступил назад на несколько шагов, споткнулся о выступающий из земли корень, и упал. Максим не обратил на меня никакого внимания, и весело прыгал возле трупа, радостно махая ножом перед ним. Он кое-как перевернул тело лицом к небу, и внезапно встал перед ним. Некоторое время он так простоял, а потом взял восставшего за ноги, и потянул в сторону, в результате чего тот растянулся всем телом кверху.

– Так-с… с чего бы начать? – сказал Максим с каким-то извращённым предвкушением.

Он постоял немного, а затем резко вонзил нож в бок восставшему, и с силой потянул в сторону, пытаясь разрезать плоть. От трупа пошла тошнотворная вонь. На его майке появилось тёмное пятно, которое резко начало расти в размерах. Максим смеялся, он раздвинул в теле щель, и запустил туда руку.

От всего этого меня стошнило. Я еле успел отвернуться в сторону, чтобы больше не смотреть на это.

– Что ты делаешь?! – закричал я. В ответ на это Максим лишь ещё больше припадочно рассмеялся, ничего не ответив.

Неожиданно он подбежал ко мне и схватил за руки. Меня ещё раз стошнило, хоть я и думал, что больше уже нечем. Было тяжело дышать. Максим измазал мои руки в чём-то чёрном, а затем убежал. Некоторое время меня ещё подташнивало. Я со злобой смотрел на него, а он весело убежал обратно.

Вспоров живот, он достал сгнившие внутренности, и радовался, держа их в руках как какую-то драгоценность. Это зрелище было настолько отвратительным, но я уже не мог отвернуться.

– Смотри, какие длинные! Фу! – Максим рассмеялся, затем он сделал разрез по всей длине груди и, раздвинув руками, оголил поломанные кости.

– Что тут у нас… Так, интересно, а что у него с сердцем? У такого здоровяка должно быть огромное сердце! – Максим запустил руку в щель, и тихо добавил: – Жесть какая-то… как они ходят? У них же всё сгнило внутри.

Он улыбнулся, и извлёк тёмный кусок. Он едва помещался на его двух ручонках:

– Вон оно! Вот! Смотри! Да уж, действительно огромное! – он говорил это с каким-то маниакальным восторгом.

Если бы в желудке что-то оставалось, вышло бы сейчас. Но ничего уже не было.

Я снова не выдержал:

– Зачем ты это делаешь? Прекрати! Остановись! Остановись! Остановись!..

На несколько секунд повисла тишина. Максим смотрел на меня вопросительно.

– Мне же интересно… а тебе, разве, нет? – наконец, ответил он, и снова принялся копаться внутри.

После его слов всё потемнело. Мощные стволы деревьев согнулись, голову объял туман бесчувствия. Он захватывал всё, как снежная лавина захватывает всё, пока не достигнет своего конца. Максим вместе с трупом исчез где-то внутри этого тумана, а после и я оказался там же.

Всё оборвалось в секунду.

Помимо этого, я рассказал ему о начале, обо всём, что помнил: о начале болезни, о временных лагерях, о магазине, а дальше всё было в тумане.

– Интересно-интересно… – проговорил мужчина, записывая в блокнот. – Ещё что-нибудь помнишь?

Пока рассказывал, успел рассмотреть его лучше: грязная зелёная тканевая куртка, тёмные джинсы. На левом колене было светлое протёртое пятно.

– Не могу… болит голова…

– Ты не спеши. Знаешь, некуда спешить.

Я пытался вспомнить ещё что-нибудь более-менее ясное, но ничего не удавалось. Что-то неприятное маячило, но я всё никак не мог вспомнить, что это. Оно постоянно ускользало…