Ольга Хомич-Журавлёва - Жатва. Сборник повестей и рассказов

– Чтож, Харитон Подзатыльников – иди, иди, возвращайся в свою скучную жизнь. Но в следующий раз я расскажу тебе такое…

Ильмера оживлялась:

– Какое такое? Я тоже хочу услышать!

– Нет, Ирочка, только Харитон Подзатыльников поймёт – о чём плачет душа поэта! Только он, эта чистая душа, не замутнённая вселенским сором зла и равнодушия!

– Ну, ну, куда уж мне, – девушка смеялась, принимая участие в пьяной комедии друга.

Парадоксально, но Ильмера заметила, что после общения с лабрадором, Семён стал меньше пить и постепенно перешёл на лёгкие баночные вина. Хотя, она подозревала, что чудо произошло только потому, что банки не бьются, а только слегка плющатся, упав с небольшой высоты второго этажа. Мало того, к Семёну вернулось вдохновение, и он ежедневно одаривал подругу и лабрадора новой порцией весьма неплохих стихов.

***

Однажды случилось то, что, собственно однокурсники и ожидали с неловким трепетом во время встреч, которые их всё более и более сближали.

Как-то, проснувшись в ворохе незнакомых роскошных чёрных шёлков, Ильмера с трудом вспомнила, как накануне праздновала своё сорокалетие. Сначала они вдвоём сидели в ресторане, затем отправились к Семёну, где девушка долго рыдала на плече друга, проклиная своё беспросветное одиночество.

Так, значит дружба закончилась постелью, банально-то как. Она повернула голову в сторону витражного окна, в проёме которого стояли две фигуры. Увидев, что Ильмера проснулась, Харитон деликатно гавкнул, а Семён, протягивая подруге изящную чашку из белого фарфора с золотой каёмочкой, наполненную чёрным кофе, произнёс скорее псу, чем Ильмере:

– Это ничего не значит. И мы не вместе. Она вчера так рыдала, так рыдала, уверяя, что совсем одна и её никто не любит. Но смею уверить, подобное утверждение – категорически абсолютная неправда. Что мне оставалось делать, чтобы разубедить девушку в ошибочности её воплей? Правильно мыслишь – я как друг, просто обязан был помочь. Логично?

– Гав, – ответил пёс, переминаясь с лапы на лапу.

– Я тоже так считаю. И смею вас уверить, Харитон Подзатыльников, что подобное больше не повторится.

Пёс глубоко вздохнул, подошёл к постели и положил свою умную морду на прикрытые шёлком колени Ильмеры.

Да. Он всё понимал. Лабрадор прекрасно знал, что такое одиночество.

Время шло. После неожиданного финала празднования дня рождения Ильмеры, Семён перестал выпивать и спать со студентками. Мало того, популярность Семёна неожиданно поползла в гору, и его пригласили на телевидение вести пятничную юмористическую программу «Смеховстреча», где он весьма элегантно обсмеивал знаменитых приглашённых гостей, да так, что те сами смеялись над собой. Уже раздавались звонки продюсеров московского телевидения, с приглашениями вести подобную передачу в столице. Семён отшучивался и тянул время. Попутно вышел из печати сборник лирики Семёна Туманова «Силуэт в тумане», который тут же стал бестселлером, и Семёна начали настойчиво приглашать в Союз писателей.

На фоне оглушительного успеха студенческого друга, у Ильмеры в жизни всё было по-прежнему. Разве что иногда, поддавшись тоске, она приходила к Семёну, который как настоящий друг утешал её. И дело как-то неожиданно всегда заканчивалось постелью с нежнейшими чёрными шелками – и где он их только покупал? – Ильмера всё забывала спросить…

***

Близилось лето, и они с Семёном планировали совместить отпуска, чтобы съездить отдохнуть на юг. Куда – ещё не решили. Но в районе февраля Ильмера почувствовала, что с ней что-то не так. Надеясь, что это беременность, девушка понеслась в поликлинику. Но посещение врача повергло её в шок. Быстро прогрессирующая миома стремительно заполняла её тело.

Конечно же, Ильмера ринулась сдавать всякие анализы, пробы и Бог знает ещё что. Семён устроил её в платный диагностический онкологический центр. Но даже за короткий срок опухоль увеличилась до такой степени, что журналистку принимали за беременную, и не мудрено – опухоль внутри, разрастаясь, шевелилась, словно живое существо из фильма ужасов.

Перед операцией в палату зашёл угрюмый Семён в голубых бахилах и смешном бумажном халате, словно сделанном из промокашки. Только что анестезиолог поведал ему, что у Ильмеры редкая непереносимость анестезии, и что могут начаться проблемы – как во время операции, так и после. Разумеется, от подруги решено было держать подобную новость в тайне. Сев рядом с кроватью, Семён взял в ладони ледяную руку девушки: