Виталий Полищук: Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

Заведуя кафедрой общей физики МГУ, он в конце 80-х с азартом погрузился в заманчивые дебри финансовых афер, которые пышно расцвели вместе с кооперативным движением в горбачевской России. Он сочетал свои способности математика со способностями торговца и предпринимателя, быстро обзавелся первоначальным капиталом и в начале 90-х сначала монополизировал московский рынок торговли компьютерами, поставляя ЭВМ из-за рубежа, затем мягко переключился на топливную отрасль экономики, активно участвуя в приватизационном процессе нефтяных скважин и нефтеперерабатывающих предприятий.

Но неугомонному Паше, хотя и миновало уже пятьдесят лет, этого было недостаточно. В советский период ему так не хватало двух вещей: денег и вхождения во Власть. Настоящую, большую власть. И вот новые времена предоставили ему и то, и другое.

Да, Павел Абрамович входил уже в ближайшее окружение первого президента России, затем очень способствовал становлению нового, молодого президента. И был достойно вознагражден.

Он получил уважение, солидный пост во властных структурах, и тут совершил ошибку. Он, что называется, зарвался. Паша перепутал себя с президентом один раз, второй, а вот третий раз ему не дали этого сделать. Ему намекнули, что он – в списке «на отстрел», то есть может потерять не только власть и деньги, но и лишиться свободы.

И тогда Павел Абрамович Осиновский заблаговременно выехал за границы Родины, да там и остался.

Он сохранил деньги – порядка десятка миллиардов долларов, и амбиции.

Однако неугомонный характер толкал его к действию. Живя безвыездно в Лондоне, он всерьез замыслил стать главой России.

Самолет мягко приземлился на бетонной полосе одного из частных небольших аэродромов в самом центре Джорджии. Именно здесь, возле небольшого фермерского городка Фримена, располагалась ферма Джереми Бейтса, младшего брата Гилмори.

Да-да, у одного из богатейших людей мира, владеющего, в частности, множеством предприятий по производству высокотехнологичного оборудования, компьютеров, военной техники младший брат был обычным американским фермером, возделывающим кукурузу. И при этом – счастливым человеком.

Гилмори иногда завидовал ему – у Джереми был сын – десятилетний Саймон. Сам Гил Бейтс своей семьи не имел – еще в восьмидесятых годах в автомобильной катастрофе погибли его жена, дочери и мать. Они ехали проведать больного отца Гила, который лечился в онкологической клинике. Но так и не доехали – автомобиль занесло на мокрой после дождя дороге и он рухнул с моста в небольшую речку, уровня воды которой тем не менее хватило, чтобы укрыть мертвые тела.

И вот теперь у Гилмори было лишь два близких родственника – брат и племянник. Саймон рос смышленым и очень добрым мальчиком. Он и дядя понимали друг друга, и поэтому при встречах могли молча сидеть рядом и любоваться закатом. Или – медленно текущей водой реки, на берегу которой стоял дом фермера Джереми Бейтса.

Выбравшись из самолета, Гил увидел автомобиль брата, а потом и его самого, щурившегося на солнце и приветственно махавшего ему широкополой шляпой. «А где же Саймон? – успел подумать Гил, но тут кто-то сзади закрыл ему ладонями глаза. Гил ощутил знакомый запах ладошек, и на сердце сразу стало тепло.

Он очень любил племянника.

– Дядя Гил, что-то не так? – спросил Саймон, вприпрыжку поспевая за быстро идущим к машине Джереми дядей. – Ты не заболел?

– Что-то вроде этого, племянник, – сказал Гил, останавливаясь и обнимая Саймона за худенькие плечи.

Он ласково взъерошил выгоревшие на солнце волосы долговязого мальчишки, отмечая, что за прошедшее с их последней встречи время Саймон вытянулся и как-то возмужал: плечи расширились и окрепли, лицо округлилось и загорело. Да, фермерские дети – это не городские мальчишки, они быстро взрослеют и мужают, работая на воздухе больше руками, чем головой.

Гилмори сел, вопреки обыкновению, на переднее сидение рядом с братом. Обычно же он садился сзади, с Саймоном, и они начинали сразу же какой-нибудь интересный лишь для них разговор.

Джереми обратил на это внимание. Запустив двигатель и включив передачу, он спросил, трогая машину с места:

– Гил, что с тобой? На тебе лица нет, брат.

– Что, так заметно?

– Ну, чужой, может быть, и не заметил бы, но только не я.

Гил помолчал, не зная, как начать разговор. Потом решил, что не стоит очень уж пугать брата – следовало бы самому сначала разобраться, что с ним происходит, и почему. Кстати, во время перелета через океан он прекрасно выспался, причем – без каких-либо сновидений.