Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В. - Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

Так что… Чем богаты, – он развел руками. – Помог я вам?

– Очень. – Анатолий Васильевич достал из кейса коробки с дорогим коньяком и швейцарским шоколадом. – Это вам презент – знак внимания!

Старик от подарков не отказался.

Анатолий позвонил с его дачи. Селезнев сказал, что он уже на Котельнической, что листает любопытное уголовное дело, что включил городской телефон Монасюка и тут же наткнулся на срочный вызов – его разыскивает какой-то Саймон, по голосу – мальчишка.

– Он будет звонить вам часа через два, – сказал в заключение Селезнев.

Садясь в машину, Монасюк попросил водителя отвезти его к высотке на Котельнической.

Они сидели рядышком, на столе лежала старая выцветшая потрепанная папка с надписью на обложке УГОЛОВНОЕ ДЕЛО.

Селезнев вышел на ветеранов, те вывели его на коллег из Истринского отдела милиции, где один из пенсионеров вспомнил фамилию следователя областной прокуратуры, который вел дело Мио Неру.

А у того сохранился в старых записях номер уголовного дела. Если бы не это – бог знает, сколько пришлось бы копаться в архиве. Далее был собственно архив, клятвенное заверение Селезнева, что берет дело на сутки под залог обоих его паспортов – российского и зарубежного.

– Она, Мио эта, считай, в кому впала. Только по линии психиатрии – ступор… – говорил Селезнев.

– Так… – вторил ему Монасюк, – А отец Каладжи Неру разыскал ее и забрал в Джакарту на следующий год…

– Да сразу он ее нашел! Просто нельзя было транспортировать, вот ведь, медицинское заключение…

А вот, смотрите, протоколы допросов делегатов фестиваля… вот здесь упоминается фамилия Бейтса, а вот – Сото…

– Эх, Сергей Николаевич! Из этих протоколов следует, что обычно Мио Неру, говоря современных молодежным языком, тусовалась с японцем и американцем… Вот ведь приложена докладная записка – видите? «Допросить Гилмори Бейтса и Сйдзе Сото не представляется возможным из-за отъезда обоих за пределы СССР 3 августа 1957 года…»

– Это все понятно. Но как со всем этим связан Осиновский?

– Не знаю, Васильич, тут нужно проводить отдельное расследование…

– А он вообще был на Истре с ними?

– Был, Васильич. Вот протоколы допроса рыбаков – они, правда, с лодки рыбачили, но в кустах на берегу четко разглядели – трое парней и девочка.

– Почему – девочка?

– Да она же индонезийка! Вы представляете, какие они? Ниже китаянок!

Так что был там кто-то третий, и скорее всего – это Осиновский…

– Это, как раз, сомнений не вызывает. Был бы там не Осиновский, а вы или я, вместе с японцем и американцем изводили бы нас, а не его.

– Да, скорее всего…

Зазвонил телефон.

Анатолий Васильевич взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было мрачным.

– Что случилось? – спросил Селезнев.

– Саймон Бейтс заболел, и судя по всему – его «приложил» Неру.

Он подумал, потом включил электрочайник, и сказал:

– Вот что… Я полечу в Джорджию, не могу не полететь, я обещал этому мальчику помощь в случае чего… Оттуда – в Джакарту, поищу следы Мио Неру и ее отца – Каладжи Неру. Ну, и еще займусь кое чем.

А вы доведите расследование в Москве до конца. Осиновского к этому делу нужно привязать железно – те двое – джентльмены, отпираться не будут, а этот – скользкий, как угорь, так что ему придется доказывать участие.

– Все сделаю.

– Ну, я в аэропорт, если кто позвонит – улетел в Европу, ключи оставите консьержке. Живите здесь. А я – позвоню!

Монасюк сидел возле кровати Саймона и смотрел на лицо мальчика с обострившимися чертами, бледное, с оттенком желтизны, на руки, лежащие поверх одеяла, на которых сквозь тонкую кожу были видны кровеносные сосуды…

Саймон был без сознания.

Анатолий Васильевич вышел в коридор. Прислонившись к стенке спиной, на корточках у двери сидел Джереми.

Увидев Анатолия, он вскочил на ноги и спросил:

– Ну, что?

– Джереми… – Анатолий Васильевич старался говорить спокойно и уверенно, чтобы отец не просто успокоился, но и поверил ему. – Врачи, как я понял, не могут поставить диагноз?

– Нет. Я ничего не понимаю. Неделю назад мальчишка был здоров, помогал мне по хозяйству, с подружкой рыбачил на реке. А тут утром встать не может – слабость, жар… Говорит, все кости ломает… И телефон просит. Я ему дал телефон, и он почему-то начал именно вас разыскивать. Звонил в Швейцарию, потом в Москву…

– Я же обещал ему помочь…

– А потом, уже в больнице, все дозвониться никак не мог. Врач пытался отобрать телефон – он не отдал. И в сознании был, пока с вами не поговорил по телефону.