Оуэн Баркер - Как во сне… Или идиллия дюн. Рассказы

– Почему так решили?

– Он видел меня точно так же, как я его. И видеть хотел именно меня.

– Как это определили? – Стоун повторил вопрос.

– Потому что Люси сидела перед этим столиком, смотрела поверх той вазы телевизор, и ничего не замечала. Ни-че-го! Получалось, видел рожу только я. С того дня мне стало, скажу честно, не до смеха. Рассказывать жене ничего не стал. К тому же рожа уже исчезла, а всё происшедшее, даже если бы я поделился, показалось бы бредом. А дурачком в её глазах мне выглядеть не хотелось. Но то, что произошло наутро следующего дня, меня не на шутку напугало, и я всерьёз задумался о своём состоянии.

Дело было так. Люси уложила Дэнни спать – его кроватка находилась рядом с нашей. Мы тоже легли. Я спал у стены. Пока дети маленькие, мы край кровати уступаем жёнам – ведь им чаще приходится просыпаться и подходить к малышам. Ту вазу с фруктами она поставила на прикроватную тумбочку, в изголовье: вдруг, если не уснёт или захочет почитать, то перекусит, как говорят, заморит червячка. В общем, уснули.

Проснулся оттого, что Люси ругает меня, причитает: почему, мол, я не поднял что-то, что уронил на пол?! Сама склонилась с кровати и что-то вытирает. Когда выпрямилась, в её руке я увидел раздавленный банан. Ещё раз спросила, почему я его оставил на полу и не положил на место? Я ответил, что ночью постель не покидал ни разу. – Диаш нервно кашлянул. – Улавливаете? Ни я, ни она, ни, тем паче, Дэнни, который без нашей помощи никак бы не перелез через высокие перила кроватки – никто из нас не трогал этот чёртов банан. Но, тем не менее, он оказался на полу. Мистика, да и только. Я помнил, как накануне он улыбался мне. Но каким образом он смог выбраться из вазы? Становилось не по себе от выводов, которые выстраивала моя логика. Долго я ещё терзался мыслью: не проснись Люси в ту ночь и не наступи на него, – что было бы дальше? Куда направлялся банан? И к кому? Я был напуган, но вида не подавал. Не помню, что решила жена, но, кажется, как всегда, списала всё на меня, на мою невнимательность. А потом, когда проснулся сын, и вовсе забыла про него.

– До описываемых событий вы переносили какие-нибудь инфекционные заболевания? – поинтересовался доктор.

– Нет, док, ничем не болел. Я здоров, как бык.

– Может какие-то неприятности происходили ранее? Или свидетелем чего-то негативного оказались?

– Нет-нет, ничего такого. Я тоже вспоминал и сопоставлял, Что могло повлиять на меня, чтобы вызвать эти, как тогда я считал, глюки.

– Хорошо, продолжайте.

– Дальше всё закружилось, как на карусели. Я стал видеть Их всё чаще и чаще. Вспоминается такой эпизод, который произошёл года два тому назад. Снова на кухне… Как же я ненавижу это место! Опять увидел знакомую рожицу помидора, когда открыл холодильник. Вот только улыбку Он уже не демонстрировал, а злобно смотрел на меня сквозь стеклянную полку ящика для овощей из-за прозрачной плёнки полиэтиленового пакета. Видимо, я в тот момент громко выругался, потому что Люси пришла узнать, что случилось. Преодолевая отвращение, я выдвинул ящик и брезгливо, двумя пальцами, достал злой помидор и поднёс его к лицу жены той стороной, где находились глаза. «Что видишь?» – спросил. «Помидор», – ответила она. «На самом помидоре ещё что-нибудь видишь?» – «Нет». Вот тогда, доктор, моё сердце и ёкнуло от страха. Представляете? Она ничего не видела, а в это время томат в моей руке продолжал корчить рожи, и я пальцами ощущал, как он пульсирует, будто живое существо. Я демонстративно выбросил его в мусорный пакет, но перед этим раздавил. И в тот день впервые поделился с Люси о том, ЧТО мне мерещится в последнее время. Ха! Знаете, как она отреагировала? – Он ждал нашего ответа, но мы пожали плечами. – Она сказала «доигрался». И я понял, что решать мою проблему мне придётся самому. Все описания моих видений она пропустила мимо ушей, и пуще прежнего принялась корить меня за все, что было и чего не было.

– В смысле «доигрался»? – переспросил Стоун.

Я уже полностью был поглощён рассказом Луиса, сюжет которого всё сильнее начинал заинтриговывать меня своей фантастичностью. Будто книгу читал, я с нетерпением ждал развязки, забыв, что перед нами не писатель, а пациент (и возможно с расстройством психики); и мы не на встрече с ним в литературном клубе, а в кабинете психиатра.

– В смысле? – повторил Луис и многозначительно задумался. – Да, именно в тот день я и начал понимать весь смысл происходящего. Я, наконец, стал догадываться… – Внезапно он прервался и одарил нас хитрым (или безумным!!!) взглядом. – Знаю-знаю, вы психиатры, сразу же захотите пришить мне это… Потому-то я и не начал с этого, чтобы не спутать карты. Не стал рассказывать вам про свою маленькую страсть, которую имел в то время. Упомяни я о ней в начале беседы, вы бы решили, что это она виновница галлюцинаций и довела меня до такого состояния. Только вот что я скажу вам, уважаемые врачи: некоторая доля правды в том есть, но всё же, я не чокнутый. Несчастных страдальцев, подобных мне, немало вокруг, и про эту болячку знает каждый. Вот только почему-то один я вижу ожившие, мать их, бананы не во сне, не при галлюцинациях, а в действительности. И что-то я не слышал, чтобы кто-нибудь, как я, видел подобное так же.